В общем, Артур про себя был только рад, что поедет в школу с мамой. Он крепко подозревал, что хмыри в котелках — собаколицые подобия людей, — чего доброго, попытаются подкараулить его у школы. Он и так провел немалую часть ночи, обдумывая, каким образом ему от них защититься. То обстоятельство, что взрослые, скорее всего, не смогут их увидеть, ничуть не облегчало задачу. А ведь именно так, вероятно, и будет — если правда то, что рассказал ему Эд…
По дороге в школу ничего из ряда вон выходящего не произошло. Они лишь проехали еще раз мимо уродливой громады замка, возвышавшегося на месте нескольких обычных кварталов. Артур решил проверить, может ли его мама видеть Дом, и стал рассуждать о его необычных размерах. К сожалению, история повторилась: в точности как и папа, Эмили Пенхалигон видела лишь самые обычные здания. Артур тоже помнил, как здесь все выглядело раньше. Он изо всех сил щурился, отводил глаза и резко поворачивал голову, но видение, или мираж, или что это было, никак не рассеивалось — он по-прежнему видел Дом.
Когда же он старался присмотреться к строению попристальнее, всякий раз оказывалось, что оно очень уж беспорядочно, сложно и странно для восприятия. Слишком велико было его архитектурное многообразие, слишком много было в нем всяческих дополнений и переделок. Артур честно пытался вычленить хоть что-то вразумительное и сообразить, как одно с другим согласуется, но только нажил головокружение. Стоило ему присмотреться к какой-нибудь башенке, как его отвлекал изгиб крытого перехода, или круглое окошко- тимпан в ближайшей стене, или еще что-нибудь этакое, и в результате башенка оказывалась забыта.
Еще он обнаружил, что очень трудно во второй раз найти взглядом то же самое место. То ли Дом неуловимо менялся всякий раз, стоило отвести от него глаза, то ли автомобиль слишком быстро ехал вдоль стены, так что пестрая мешанина деталей не давала себя рассмотреть.
Когда же Дом остался позади, Артур на некоторое время даже утратил бдительность, до такой степени обычной была оставшаяся часть дороги до школы. Стояло самое обыкновенное утро: уличное движение, пешеходы, ребятня… Нртгде никаких признаков сверхъестественного. Когда машина свернула на улицу, где располагалась школа, у Артура несколько отлегло от сердца. Как грела душу эта скучноватая обыденность! Светило солнце, кругом были люди… Ну может ли с ним что-то произойти?
Но стоило ему выйти наружу у школьного крыльца, а маминой машине — отчалить, как справа, на парковке для учительских машин, возникло сразу пятеро личностей в котелках. Типы в черных сюртуках выросли словно из ниоткуда, точно куклы-марионетки, чьи нити внезапно натянул кукловод. Они тоже заметили Артура и двинулись к нему, обходя автомобили. Двигались они достаточно странно — по прямой, резко сворачивая опять-таки под прямым углом, чтобы не столкнуться с преподавателями и учениками… которые их в упор не замечали.
Артур оглянулся и увидел, что слева появилось еще несколько собаколицых. Он даже заметил, как они выросли непосредственно из земли — облачками темного пара, который сразу же уплотнялся, образуя все новые силуэты в темных сюртуках, с тяжелыми физиономиями под шляпами-котелками .
Со всех сторон обошли. И слева, и справа!.. Только впереди не было ни одного. Артур побежал было, но после первых же нескольких шагов дыхание перехватило, и он понял: бежать нельзя, не то астма опять скрутит его. Пришлось снова перейти на шаг, он только быстро поглядывал влево-вправо, пытаясь прикидывать расстояние, отделявшее его от преследователей, и направление да скорость их передвижения.
Если он достаточно быстро прошагает по дорожке и одолеет ступеньки, он, пожалуй, успеет пройти внутрь, опередив хмырей в котелках…
И Артур пошел быстро, как только мог, протискиваясь между группками учеников, медливших перед входом. Он впервые радовался тому, что в этой школе его пока еще никто не знал, не окликал: «Эй, Артур, погоди!» и не пытался, как это неминуемо приключилось бы в прежней школе, остановить его, чтобы поболтать.
Ему удалось достичь ступеней. Собаколицые настигали, они были уже футах в десяти — пятнадцати от него, а на крыльце, как назло, толпилась уйма народу — в основном старшеклассников. Протолкаться никакой возможности не было, и Артур пустился зигзагом, ныряя между парнями, и только извинялся на ходу, если кого-нибудь задевал.
Он почти добрался до входа, за которым, как он отчаянно надеялся, его ждала безопасность… И вот тут-то кто-то сзади сгреб его за рюкзачок, вынудив резко остановиться.
Было мгновение ужаса, когда Артур успел решить: все, попался. Но потом раздался голос, который, несмотря на угрожающий тон, едва ли не обрадовал мальчика.
— Толкаешься — плати по счету!
Парнишка, державший его за рюкзак, был гораздо крупнее Артура, но отпетым хулиганом не выглядел. Может, оттого, что в школьной форме трудно выглядеть «жутко крутым». У него даже галстук был по всем правилам повязан, какая уж тут крутизна. Артур мгновенно определил его для себя как парня с определенными претензиями на крутость, но — лишь с претензиями.
— Ой, плохо мне, сейчас блевану! — сообщил он ему, искусно зажимая рукой рот и надувая щеки, словно в самом деле сдерживая рвоту.
Кандидат в хулиганы так быстро отдернул руку, что оба качнулись в разные стороны. Артур, впрочем, именно этого и ждал, а потому удержал равновесие. И преодолел следующие три ступеньки одним скачком, всего лишь на несколько шагов опережая толпу деятелей в котелках. Сколько же их было, не сосчитать! Прямо стая ворон, пикирующая на кусок мяса! Ученики и преподаватели сторонились с дороги, не догадываясь, что заставляет их так поступать; многие с озадаченным видом замирали на месте или даже отскакивали прочь и лишь потом спрашивали себя: «Да что, собственно, такое?..»
На какую-то секунду Артуру показалось — спасения нет. Собаколицые наступали ему буквально на пятки, он слышал их тяжелое пыхтение у себя за спиной. Он даже обонял их дыхание, и все было именно так, как рассказывала Листок. Изо ртов у хмырей воняло тухлым мясом — запашок даже похлеще, чем в загаженном отбросами переулке в задах какого-нибудь ресторана. Вся эта жуть придала Артуру сил и проворства. Он единым духом одолел оставшиеся ступеньки, ударился во вращающиеся двери и ввалился внутрь, растянувшись на полу.
Он сразу вскочил на ноги, готовый снова бежать, хотя дыхание уже сипело в груди, а легкие грозила свести судорога. И хуже всего был отвратительный страх, что собаколицые вот-вот ворвутся следом за ним, а его прижмет приступ астмы и он будет беспомощен…
На его счастье, преследователи так и остались за дверью. Они столпились у входа, влипнув плоскими рожами в стеклянные створки. Только теперь Артур смог во всех подробностях рассмотреть их. Они вправду выглядели этакими гибридами людей и собак породы бладхаунд: маленькие поросячьи глазки, отвислые щеки и длинные языки, вовсю слюнявившие стекло. В общем и целом — достаточно злобные карикатуры на Уинстона Черчилля. Артура еще удивило, что все они почему-то сняли свои дурацкие котелки и дружно держали их на сгибе левой руки. Правда, обаяния им это не прибавило, поскольку волосы у всех были одинаковые — короткие, бурого цвета. Ну точно собачья шерсть…
— Впусти нас, Артур, — проскрипел один из них. Второй подхватил, за ним еще и еще, и скоро за дверьми поднялась гнусная какофония, в которой были едва различимы отдельные слова: — Нас, Артур, впусти, Артур, Артур, впусти, Артур, нас…
Артур заткнул пальцами уши и двинулся прочь по главному школьному коридору. Он изо всех сил сосредоточил внимание на своем дыхании, подчиняя его спокойному, безопасному ритму.
Лающие призывы снаружи начали медленно, но верно удаляться… Артур дошел до конца коридора и оглянулся через плечо.
Собаколицые исчезли. Двери свободно пропускали учителей и ребят — все они разговаривали, смеялись. А на улице светило солнце. Все нормально. Все как всегда.
— У тебя уши болят? — спросил кто-то. Прозвучало это даже с некоторым участием.
Артур покраснел и вытащил из ушей пальцы.
Итак, хмыри в котелках явно не могли его здесь достать. Значит, по крайней мере до конца учебного дня можно думать только о насущных школьных проблемах. Об уроках и притирке в новом для него классе. А еще можно попытаться разыскать Эда и Листок. Артуру хотелось рассказать им обо всем, что с ним произошло, и выяснить, могут ли брат и сестра по-прежнему видеть собаколицых. Кто знает, может, ребята помогут ему сообразить, как со всем этим бороться!
