девочками…
В каком-нибудь другом месте в какое-то другое время тут же возникли бы шуточки и смешки. Здесь, где Смерть нависла над домом и посреди зала стоял саркофаг, было не до смеха. Через несколько секунд саркофаг был окружен кольцом магов Хартии.
Теперь ничего не надо было говорить. Сабриэль все чувствовала через руки — Тачстоуна справа, откуда шли тепло и сила, миссис Гринвуд — слева, где было чуть меньше силы, зато больше мастерства. А через них ощущался весь круг магов Хартии…
Сабриэль медленно вывела в сознании знаки Хартии на Открытие. Знаки разрастались, начали двигаться внутри круга, наконец превратились в сияющий вихрь. Над саркофагом заструилось золотистое свечение, от него стали отделяться сверкающие линии, которые закручивались по часовой стрелке все быстрее и быстрее.
Пока Сабриэль направляла движение магии Хартии, солдаты и девушки раскачивались, кое-кто даже упал на колени, но руки крепко держались друг за друга, и круг оставался неразрывным.
Медленно, с ужасным скрипучим звуком саркофаг начал поворачиваться. Из-под крышки вырывался дым, но золотое свечение уносило его от саркофага. Продолжая скрипеть, саркофаг начал крутиться всё быстрее, и наконец скорость его вращения стала так велика, что на месте саркофага образовался вихрь из полос бронзы, белого дыма и желтого света. Внезапно скрип превратился в визг, саркофаг остановился, крышка его слетела и, перелетев через головы магов Хартии, грохнулась на пол.
Круг магов Хартии разорвался, половина магов упала на пол.
Крепко держась за руки, Тачстоун, Сабриэль и магистрикс Гринвуд медленно подошли к саркофагу и заглянули внутрь.
— Что это? — воскликнула миссис Гринвуд и оглянулась на Тачстоуна. — Он так похож на вас!
Прежде чем Тачстоун смог ответить, в коридоре раздались крики и звон металла. Те солдаты, которые не входили в круг магов Хартии, кинулись к дверям, обнажив мечи, но им навстречу вбежали окровавленные, кричащие от боли их товарищи. Обессиленные, они упали на пол. Кто-то из них плакал, кто-то истерически хохотал, кто-то молча дрожал.
За ними в зал вошли солдаты с тяжелым оружием, они еще сохраняли выдержку, они не разошлись по залу, а постарались закрыть дверь на засов.
— Он в дверях главного входа! — крикнул один из солдат с белым от ужаса лицом. Не было никаких сомнений, кого он имел в виду под словом «ОН».
— Быстро! Завершающий обряд! — воскликнула Сабриэль. Она освободила руки и подняла их над головой, создавая в сознании знаки Огня, Очищения и Мира. Она не подходила близко к телу. Рогир был так похож на спящего, беззащитного Тачстоуна.
Сабриэль устала, над гробом все еще витала Свободная магия, защищая тело. Но скоро первый знак скользнул в воздух. Тачстоун положил руку на плечо Сабриэль, вливая в нее силу. Все остальные поднялись, встали в круг, снова взялись за руки — и внезапно Сабриэль почувствовала облегчение. Вот-вот они уничтожат тело Керригора, и с ним исчезнет его главная сила…
И тогда взорвалась вся северная стена зала. Посыпались кирпичи. Волны красной пыли окутали падающие ослепшие тела людей.
Сабриэль лежала на полу, кашляя. Опираясь ослабевшими руками, она попыталась подняться на колени. Ее глаза были запорошены пылью и песком.
Все лампы погасли. Она видела только раскаленный саркофаг.
— Пришел час кровавой расплаты, — произнес хриплый, нечеловеческий, незнакомый голос. Это не был тягучий голос Керригора… Это было очень похоже на голос, прозвучавший в Хоулхэллоу, когда сгорело Бумажное Крыло…
Безостановочно моргая, Сабриэль выбралась из песка около саркофага.
— Я должен доставить мою последнюю ношу, — проговорило какое-то существо. — Тогда будет покончено с договором, и я смогу наконец отомстить.
Сабриэль моргала и моргала, и слезы катились по ее лицу. Зрение стало понемногу возвращаться. Колеблющаяся картина, которая открылась ее глазам, была лунным светом, льющимся сквозь красную пыль.
В Сабриэль кричали все ее чувства — вокруг Свободная магия, Смерть, опасность…
В пяти ярдах от Сабриэль ярким пламенем светилось существо, когда-то бывшее Моггетом. Оно было ниже, чем в прежнем появлении, но такое же уродливое. Его бугристое тело, стоя на колонне бурлящей, светящейся энергии, медленно подплывало к Сабриэль.
Внезапно солдат, оказавшийся позади чудовища, подпрыгнул и вонзил в его спину меч. Существо будто этого и не заметило, но человек закричал и мгновенно сгорел в белом пламени.
— Я принес тебе меч Аборсена, — сказало существо, бросая на пол что-то длинное, еле видное в тумане. — И колокол Астарель, — колокол был осторожно опущен вниз, лишь серебро мелькнуло в облаке пыли. — Вперед, Аборсен. Так много времени прошло с тех пор, как мы начали…
Существо захохотало и стало двигаться вокруг саркофага. Сабриэль пошевелила кольцо на пальце и встала так, чтобы между ней и существом находился саркофаг. Керригор очень близко, но есть еще немного времени, чтобы снова превратить страшное существо в Моггета и завершить обряд…
— Стоп!
Слово вырвалось, как вырывается язык изо рта рептилии, но за ним чувствовалась сила. Против желания Сабриэль застыла. Горящее светлым пламенем существо тоже остановилось. В дальнем конце зала появился Керригор. Солдаты, которые охраняли вход, упали замертво. Вокруг моря темноты лежали бледные острова плоти. У Керригора не было четких очертаний, только отдельные человеческие детали в черно- чернильной массе. Белым огнем горели глаза, растянувшийся рот был прочерчен красным светом горящих углей.
— Аборсен мой, — прокаркал Керригор, голос его был глубоким и тягучим, похожим на бульканье лавы, льющейся из жерла вулкана. — Ты оставишь ее мне.
То, что когда-то было Моггетом, взвизгнуло и двинулось вперед, рассыпая белые искры.
— Я слишком долго ждал, когда смогу отомстить, чтобы упустить эту возможность, — прошипело существо, и шипение перешло в такой вой, что его в самом деле можно было принять за мяуканье громадного кота. Затем существо взвилось в воздух и влетело в Керригора, в черноту его тела врезалась сверкающая комета, которая смяла этот сгусток тени, как скалка сминает кусок теста.
Какой-то момент пораженный внезапностью нападения Керригор не двигался. Затем темный силуэт Керригора медленно приподнялся, длинные отростки цвета ночи обвились вокруг сверкающего противника и стали его душить с неумолимостью осьминога, поймавшего в свои щупальца черепаху.
В отчаянии Сабриэль оглянулась в поисках Тачстоуна и магистрикс Гринвуд. Кирпичная пыль, как некий отравляющий газ, все еще висела в лунном свете, а тела, которые лежали на полу зала, казалось, были этим газом отравлены. Но на самом деле их погубили обрушившиеся кирпичи и деревянные балки потолка.
Первой Сабриэль увидела магистрикс Гринвуд. Она лежала неподалеку, свернувшись клубочком. Кто-то мог бы подумать, что Гринвуд просто потеряла сознание, но Сабриэль знала, что учительница мертва. Ее насквозь пронзил острый кол, отщепившийся от потолочной балки.
Сабриэль чувствовала, что Тачстоун жив. Он лежал, уставившись взглядом в кучу обвалившихся кирпичей. В его глазах отражался лунный свет.
Сабриэль наклонилась над ним и вытерла кровь на его ране.
— У меня сломана нога, — сказал Тачстоун, и рот его кривился от боли. Он поднял голову, кивая на отверстие в стене. — Беги, Сабриэль. Пока он занят. Беги на юг. Живи обычной жизнью…
— Не могу, — мягко сказала Сабриэль. — Я — Аборсен. Кроме того, как ты сможешь бежать со мной, если у тебя сломана нога?
— Сабриэль!
Но Сабриэль уже отошла от него. Она подняла Астарель, стараясь удержать его в молчании. Но в этом не было нужды, так как колокол был забит кирпичной пылью. Он не зазвенит до тех пор, пока его не очистят с терпением, магией и со спокойными нервами. Сабриэль посмотрела на колокол, затем аккуратно поставила его на пол.
