— Еженедельник «Право и Закон», — назвал он издание, которое представлял. — Верно ли то, что российская организованная преступность тоже имела виды на сокровища, и какое к этому имеет отношение скандально известный депутат Мосгордумы Катунский, недавно взятый под стражу?
Профессор посмотрел на Глотова, предоставляя право ответить на этот вопрос ему. Старшекурсник МГИМО, совершенно преобразившийся дома, зализанный, чистый, гладко выбритый и одетый с иголочки в дорогой костюм, пододвинул ближе микрофон.
— Насчет орг. преступности в масштабах России я сказать не готов, но что касается Льва Никодимовича Катунского, то он у него был в этом деле свой интерес. За учеными велась профессиональная слежка, и не только у нас, в Москве, но и на Кубе, которой занимался лично я и мой покойный друг Миша Колесников. Соответствующие показания я уже дал следователю прокуратуры, и о большем, к сожалению, рассказывать не могу, так как дал подписку о неразглашении материалов следствия.
— Вы получили указание Катунского устранить членов экспедиции, когда они отыщут клад? — настаивал дотошный корреспондент.
— Нет, мы занимались только слежением. И потом, заметьте, мы тоже были в заложниках наркомафии…
— Охранные структуры Катунского подозреваются в нелегальном сборе конфедециальной информации о крупных бизнесменах и некоторых политиках. Вы участвовали в подобных операциях?
— Нет!.. Без комментариев! — воскликнул Глотов, давая понять, что не намерен отвечать на провоцирующие вопросы.
— Господа! — привлек на себя внимание негодующей пишущей братии профессор и поднял со стола свежий номер журнала «Вокруг света». — Детальные подробности о наших приключениях на Кубе, еще неизвестные широкой публике, вы сможете найти в этом новом номере. Так уж сложилось, что в составе экспедиции был профессиональный журналист, — он повернулся к Ирине, будто представлял в новом качестве, — который весьма в увлекательной форме изложил на его страницах свою интерпретацию событий.
Морозов перелистнул страницу, демонстрируя цветные фотографии, сделанные на острове уже после освобождения.
— Вот так выглядела пещера с сокровищами Давиньона, когда мы их обнаружили! Понадобились поистине титанические усилия, чтобы извлечь их на белый свет.
В зале раздались удивленные возгласы; толкаясь, журналисты сгрудились около стола, перебирая фотографии.
— Скажите, господин Морозов, — поднесла к нему диктофон совсем молодая девушка с короткой мальчишеской стрижкой. — По данным экспертов издания «Фанейншал Таймс» найденные вами сокровища по самым приблизительным подсчетам оцениваются в девятьсот миллионов долларов, из которых определенная часть будет перечислена вам. Как вы намерены распорядиться этими огромными по нашим российским меркам деньгами? Вы уйдете из науки?..
Голоса и движение у стола утихли, журналисты прекратили суету и ждали от него ответа, объективы фото и видеокамер нацелились на профессора.
— Бросить науку? — переспросил он и оглядел притихших молодоженов, Борисова с покоящейся на перевязи рукой. — Нет, господа! Не жажда наживы, а жажда новизны, если хотите — романтики и приключений, подвигла нас на поиски клада, и думали мы думали не о личной выгоде, а о престиже русской науки, о духе первооткрывательства, который не погас еще в наших душах, как бы это кому не хотелось. Не хлебом единым сущ человек, путь это и звучит банально в наши окаянные дни; колбаса в холодильнике имеет свойство приедаться… Не спешите хоронить науку, господа. Она еще нас с вами переживет.
Примечания
1
Я… из России. Географическая делегация. Пожалуйста, ключи от номера господина Васильева.
2
Я профессор Борисов. Я хотел забрать дискету из его номера.
