— Вижу карниз на одной из стен, — доложила Поласки. Она развернула челнок вправо, туда, где в глубокой тени виднелся каменный выступ. — Я посажу нас там.
Челнок мягко подплыл к скале, опять повернулся и легко, будто перышко, опустился на камни.
— Откройте боковой люк, — приказал Джон. — Я выйду и удостоверюсь, что нам ничего не угрожает.
— Один? — спросил Хаверсон, поднимаясь из кресла. — Вы уверены, что это благоразумно?
— Так точно, сэр. В конце концов, это была моя идея. И если это ловушка, в нее попаду только я. А вы оставайтесь здесь.
Лейтенант задумчиво побарабанил пальцами по подбородку.
— Я прикрою вам спину, Мастер-Шеф, — сказал Локлир, скидывая с плеча штурмовую винтовку.
Сто семнадцатый кивнул и сбежал по сходням. Он хотел, чтобы другие оставались на борту челнока по двум причинам. Во-первых, если это действительно была ловушка, ему просто могло не хватить сил, чтобы защитить сразу и себя, и остальных. Во-вторых, если снаружи поджидали ковенанты, Хаверсон вполне мог улететь и вместе с Кортаной вернуться на Землю. А Джон в этом случае выиграл бы для них дополнительное время.
Оказавшись внизу, он замер. Датчик движения вычислил единственный сигнал. Кто-то прятался за огромным валуном примерно в тридцати метрах перед Джоном. Система определения «свой-чужой» не смогла определить объект ни как ковенанта, ни как сотрудника ККОН.
Джон выхватил пистолет, пригнулся и медленно направился к валуну.
— Расслабься, Мастер-Шеф, — прозвучал голос на закрытой частоте. — Это я.
Из укрытия вышел другой спартанец. Его броня, хотя и выглядела более целой, чем «Мьольнир» Сто семнадцатого, была покрыта сеткой глубоких царапин и следами ожогов; левый наплечник был смят.
Мастер-Шеф испытал некоторое облегчение. Его отряд, его единственная семья, все-таки уцелел. Джон узнал своего собеседника по голосу и привычке постоянно оглядываться по сторонам. Спартанец-044, Антон. Один из лучших разведчиков в команде. Несколько мгновений они разглядывали друг друга, а затем Антон быстрым движением провел по щитку шлема, примерно там, где должны были находиться его губы. Это был знак улыбки — один из немногих для них способов выражения сильных эмоций.
Джон ответил тем же жестом.
— Я тоже рад тебя видеть, — произнес Сто семнадцатый. — Сколько еще с тобой?
— Двое, Мастер-Шеф. И еще один человек присоединился к отряду. Прости, что выключил опознавательный сигнал, но мы пытаемся одурачить ковенантов, действующих в этой зоне. — Антон огляделся по сторонам. — Думаю, полный рапорт подождет, пока мы не уберемся с открытого места.
Он махнул в сторону глубокой тени возле скальной стены.
Джон подал сигнал подтверждения и вместе с товарищем поспешил уйти с центра каменного карниза. По пути оба пристально следили за краем каньона, маячившим наверху.
Но Мастер-Шефу уже не терпелось засыпать Антона вопросами. Например, почему его группа отделилась от Красного отряда? Где все остальные? Почему ковенанты все еще не выжгли Предел до стеклянного состояния?
— Вы в порядке, старшина? — раздался в наушниках голос Хаверсона.
— Так точно, сэр. Установил контакт со спартанцем. Ждите.
Антон остановился перед темным зевом пещеры. Даже улучшенное зрение не позволяло как следует разглядеть, что происходит внутри; только призрачные очертания длинного туннеля, растворяющегося в черноте. Проход преграждали выкрашенные черной матовой краской стальные балки, а за ними виднелись двухметровые валуны с установленными на них пулеметами. За каждым из них стоял спартанец. Мастер- Шеф узнал Грейс-093 и Ли-008.
Увидев Джона, они изобразили улыбки, и Сто семнадцатый ответил им тем же.
Грейс провела их в глубь пещеры, а Ли остался сторожить проход.
Мастер-Шеф заморгал, привыкая к яркому свету флуоресцентных ламп, озарявшему туннель. Стены были покрыты бороздками, свидетельствующими о том, что пещера была создана искусственно. В центре пещеры, за застеленным сукном карточным столиком стоял еще один человек, облаченный во флотскую форму.
— Адмирал! — Джон вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал.
Поговаривали, что вице-адмирал Дэнфорт Уиткомб, несмотря на западноевропейское имя и техасское происхождение, являлся потомком русских казаков. Телосложением он напоминал рослого медведя. Волосы его были острижены почти под ноль, а глаза были такими черными, словно их вырезали из угля. Верхнюю его губу украшали седеющие усы, кончики которых ниспадали ниже подбородка.
— А, Мастер-Шеф! — Адмирал ответил ему салютом. — Вольно, сынок. Я чертовски рад тебя видеть.
Быстрым шагом он приблизился к Джону и пожал ему руку — приветствие, на которое очень редко кто отваживался, сам не являясь спартанцем. Стальной перчатке ничего не стоило раздавить хрупкие человеческие кости.
— Добро пожаловать в лагерь «Независимость». Как видишь, у нас тут условий нет даже на четыре звездочки: но это место стало для нас домом.
— Благодарю, сэр.
Джону не доводилось работать с Уиткомбом прежде, но тот был широко известен благодаря своим заслугам в сражениях за Новый Константинополь и при осаде Атласных Лун. Каждый спартанец изучал послужной список этого человека.
Мастер-Шеф включил рацию и вызвал лейтенанта Хаверсона:
— Можете выходить, сэр. Все чисто.
— Вас понял, — отозвался лейтенант. — Уже идем.
— Я очень рад тебя видеть, Шеф, — произнес Уиткомб, — но, не пойми меня превратно, какого лешего ты здесь делаешь? Кейз получил указания забросить тебя в глубь вражеской территории.
— Так точно, сэр. Это… долгая история.
Адмирал покрутил кончик уса, посмотрел на наручные часы и улыбнулся.
— Времени, сынок, у нас полно. Так что рассказывай.
Джон присел на камень и поведал Уиткомбу обо всем, что случилось с того момента, как спартанцы были вынуждены разделиться: об уничтожении навигационной базы на станции «Гамма», о поспешном бегстве «Столпа осени», об обнаружении Гало и его сумасшедшего хранителя Шокер-Судьи-343. Помедлив, Сто семнадцатый рассказал и о своей встрече с Потоком, а также о последовавшем за этим уничтожении Гало и захвате вражеского флагмана.
Пока он говорил, появились лейтенант Хаверсон и остальные. Они молча стояли, дожидаясь, когда Мастер-Шеф закончит рассказ.
В течение всего этого времени адмирал не проронил ни слова и, только когда Джон умолк, тихо присвистнул, подводя итог услышанному.
— Удивительная история. И расскажи мне это кто-нибудь другой, я отправил бы его к психиатру. — Уиткомб поднялся и начал мерить пещеру шагами, а потом вдруг остановился и нахмурился. — Я тебе верю, но кое-что меня смущает. — Он задумчиво наморщил лоб. — Вот только что именно, пока не готов сказать.
— Сэр, — учтивым тоном произнес Хаверсон, — прошу простить меня за этот вопрос, но как вам удалось выжить? Здесь?
— Что ж, лейтенант, это еще одна долгая история, — улыбнулся адмирал. — Позвольте мне изложить ее краткий пересказ.
Он прислонился к стене и сложил руки на груди.
— В ту же секунду, как ковенанты вошли в систему, я понял, что Предел теперь — только страница в истории. Эти твари никогда не бросают дела на полдороги. Все, кто был на планете, поспешили эвакуироваться, что вполне разумно, но я решил остаться.
На лице Уиткомба промелькнули быстро сменяющие друг друга эмоции: серьезность, стеснение, а затем, при воспоминаниях о дальнейших событиях, его черты посуровели, а взгляд застыл.
— Мы занимались разработкой бомбы, названной «Нова». Она представляет собой кластер ядерных
