— Хорошо, — сказал дядя Генри.
Бабушка выронила нож, и он со стуком упал на пол. Она подошла к Фионе и Элиоту.
Дядя Генри подобрал нож и положил его на полку книжного шкафа.
— Моя машина внизу.
Бабушка опустилась на колени перед близнецами и взяла их за руки. Ее пальцы были холодны, как лед.
— Мы отправляемся в путешествие. Прямо сейчас.
Элиот никогда не видел, чтобы бабушка перед кем-то пасовала. Сейчас она выглядела старше, чем мгновение назад. Она держала его и сестру за руки так, словно хотела почерпнуть у них силу, иначе не смогла бы подняться.
Ему хотелось успокоить ее, обнять, но он боялся, что она отстранится. Бабушка впервые прикоснулась к ним вот так, впервые показалась хоть немного уязвимой.
— Куда мы поедем? — спросил Элиот.
Бабушка не ответила ему.
— Они собрались? Уложили вещи? — спросила она у Сесилии.
— Вещи собраны для поездки на выходные, — ответила та. — Я думала, мы… Но какая разница, что я думала? Пойду соберу кое-что в дорогу.
Она гордо выпрямилась, насколько позволял ее маленький рост.
Бабушка встала. Сила вернулась к ней. Элиот почувствовал, какой крепкой стала ее рука, когда она разжала пальцы и посмотрела на Элиота и Фиону сверху вниз.
— Попрощайтесь с прабабушкой, дети.
Затем она обернулась к Сесилии.
— Ты не поедешь. В машине Генри для тебя не хватит места.
Си сразу осунулась, ее взгляд стал отрешенным.
Элиот и Фиона подошли и обняли ее.
Она прижала их к себе так крепко, что Элиот испугался — как бы у нее не сломались кости. В следующее мгновение прабабушка нежно отстранила их. Ее старческие глаза наполнились слезами.
— Будьте храбрыми, — прошептала она. — Не позволяйте им разлучить вас. Вместе вы сильнее.
Элиот заметил во взгляде Си твердость, которой никогда не видел прежде. Казалось, она столько хотела им сказать… но на это не было времени.
Бабушка подтолкнула их к открытой входной двери, возле которой стоял дядя Генри.
— Это правильное решение, — сказал он бабушке, когда они вышли на лестничную площадку.
— Не учи меня, — буркнула та. — Как еще можно было поступить, не пролив моря крови. Да и то — еще поглядим.
Элиот обернулся и посмотрел на Си. Она помахала ему дрожащей рукой.
Дядя Генри закрыл дверь.
— В туалет не хотите сходить? Поездка займет около часа.
Элиот и Фиона покачали головами.
Пока они спускались по лестнице, Элиот молчал, а Фиона даже не пыталась обогнать его, как обычно. Ему ужасно хотелось узнать у сестры, о чем говорил дядя Генри, пока его не было, но он не смел произнести ни слова при бабушке, пока она пребывала в таком кошмарном настроении.
Ступив на тротуар, дядя Генри махнул рукой, и к ним бесшумно подъехал автомобиль, похожий и на лимузин, и на гоночную машину.
Генри открыл заднюю дверцу перед Фионой и дал знак Элиоту следовать за сестрой.
Бабушка кивнула — подтвердила, что можно садиться.
У Элиота возникло такое чувство, словно он никогда не выйдет из этой машины и никогда не вернется домой. Он бросил взгляд на небо. Тучи закрыли заходящее солнце, и оно стало похожим на груду горящих углей.
Элиот неохотно нырнул в машину.
Внутри оказалось намного просторнее, чем он предполагал. Четыре сиденья стояли лицом друг к другу. Элиот устроился рядом с Фионой так, чтобы смотреть вперед.
Бабушка и Генри сели напротив.
Генри закрыл дверцу.
Перегородка между передней и задней частью салона опустилась. Шофер обернулся.
— Куда, мистер Миме?
Шофер был всего на год или на два старше Элиота. Черная кожаная куртка, перчатки, кепка. Длинные волосы упали ему на лицо, когда он бросил быстрый взгляд на Фиону, мельком глянул на Элиота и опасливо уставился на бабушку.
— На остров, Роберт, — сказал ему дядя Генри. — Северным путем. Сегодня ни у кого нет желания осматривать достопримечательности.
— Слушаюсь, сэр. — Шофер отвернулся. Перегородка поднялась.
Машина отъехала от тротуара и плавно набрала скорость. Элиот откинулся на мягкую спинку сиденья. Они так мчались, что город превратился в сливающиеся между собой фасады магазинов и кафе. Автомобиль быстро преодолевал городские холмы. Похоже, они ехали со скоростью не меньше девяноста миль в час.
Бабушку такая скорость, видимо, совсем не пугала.
— Что они собираются с нами сделать? — спросила она у дяди Генри.
Генри открыл дверцу мини-бара, в котором стояли хрустальные графины и бокалы. Он плеснул в бокал янтарной жидкости, бросил в него несколько ледяных кубиков, покачал и протянул бабушке.
Элиот уловил запах алкоголя и дыма.
Бабушка даже не взглянула на предложенный ей напиток.
Дядя Генри пожал плечами.
— Понятия не имею, что они собираются делать. Они никогда не знали, как с тобой поступать. — Он приветственно поднял бокал и сделал глоток. — На самом деле их интересуют дети — но это ты, конечно, уже поняла. Иначе к чему было суетиться?
Элиот больше не мог молчать. Он был воспитанным мальчиком, его учили не вмешиваться в беседы взрослых, но разговор шел о нем и его сестре.
— Кто такие «они»? — требовательно спросил он, поразившись тому, как резко прозвучал его голос. — Вы говорите так, будто нас здесь нет.
Бабушка удивленно вздернула бровь, но ничего не сказала. Было видно, что она задумалась над словами Генри.
Дядя Генри улыбнулся Элиоту и Фионе и сделал руками жест, призывающий к спокойствию. Он повернулся к бабушке и заговорил на языке, которого Элиот прежде никогда не слышал.
Фиона склонила голову к плечу и сосредоточенно прислушивалась. У нее был талант к иностранным языкам. Может быть, она поймет, о чем они говорят?
Внимание Элиота привлекли желтые полосы за окошком. Он присмотрелся и увидел оранжево-алые стальные тросы моста Золотые Ворота. На мосту горели ночные фонари. Машина без остановки проехала мимо пункта автоматической оплаты FasTrak.
Видимо, прошло больше времени, чем он думал. Может быть, он задремал? Да нет же, прошла всего минута.
Он ткнул локтем Фиону и кивком указал за окошко.
Она широко раскрыла глаза, удивленная видом далекого острова Алькатрас, покачала головой и прошептала:
— Неужели мы нигде не затормозили в Сан-Франциско? Ведь там столько машин…
— Я… я не помню, — пробормотал Элиот. — Не думаю.
Элиот пристально смотрел в окошко. Мимо быстро проносилось побережье Тихого океана — отвесный откос, а под ним — бурные черные воды. Невозможно было определить, как быстро они ехали. Их машина преодолевала повороты, помеченные знаками ограничения скорости до двадцати пяти миль в час, плавно, без скрипа тормозов, а другие автомобили обгоняла так, словно они были скованы льдом.
