была переименована в 5-ю армию.
Губерт Гоф является одной из трагических фигур Первой мировой войны. Окончательно звезда Гофа зашла после катастрофы его 5-й армии во время наступления Людендорфа в 1918 году. Гофа едва ли можно обвинить в этой катастрофе; но и несмотря на это, за то время с 1916 по 1918 год, пока он командовал армией, его действия постоянно отмечались как далеко не бесспорные. Он был дельным офицером на низших командных должностях, однако остается сомнительным, имелся ли у него тот всеобъемлющий комплекс качеств, необходимых для того, чтобы умело командовать целой армией. Говоря на языке военных того времени, Гоф был «служакой», человеком, который, получив приказ, без размышлений исполняет его любой ценой. Жаль только, что он был из тех «служак», что бросали войска в атаку, не потрудившись разобраться в обстановке, и в результате этого больше всего страдали его солдаты.
Под Лоосом Гоф послал свои подразделения в атаку без соответствующей огневой поддержки, и генерал-майор Е. С. Балфин, который командовал одной из дивизий в корпусе Гофа, оказался всего лишь первым из тех нескольких офицеров, которые заявили, что они никогда больше не изъявят желания служить под его командой. Именно репутация служаки обеспечила Гофу пост командующего Резервной армией, предназначавшейся для боев при Сомме. Дело в том, что если будет осуществлен прорыв обороны, то для развития успеха, конечно же, будут необходимы быстрота и натиск кавалерии. Причину трагически неудачных боевых действий 1915 года в боях за Неф-Шапелль и при Лоосе Хейг видел в том, что ему не удалось достаточно быстро ввести в бой резерв. На этот раз он хотел, чтобы командование резервными подразделениями было поручено человеку, который не дрогнет в решающий момент. Но поскольку боевые действия 1 июля не привели к появлению стратегически важного прорыва, Хейг решил передать в распоряжение Гофа дополнительные силы и возложить на него ответственность за какой-то участок фронта. В первый день Гофа на новом назначении судьба не продемонстрировала к нему особого благорасположения; его атаки на Овиллер и Типваль, проведенные 3 июля, оказались неудачными и сопровождались потерями, а деревня Ля-Буассель, бои за которую начались 1 июля, не сдавалась вплоть до 6 июля.
Основная задача, поставленная перед Роулинсоном, подразделения которого были развернуты к югу от дороги Альбер — Бапум, заключалась в прорыве второй линии немецкой обороны у деревни Лонжеваль. Для этого ему предстояло провести «расчистку» своей полосы наступления, захватив лес Мамез и Контальмейзон, но также было ясно, что любое дальнейшее продвижение за Ля-Буассель вдоль дороги, направление которой совпадает с осью наступления, будет невозможным до тех пор, пока деревни Овиллер и Типваль не окажутся в английских руках. 4 июля солдаты 19-й (Западной) дивизии наконец захватили деревню Ля-Буассель.
В силу этих обстоятельств 4-я армия 7 июля сосредоточила свои усилия на боях за лес Мамез и за деревню Контальмейзон, однако все ее атаки были отбиты. Действия 38-й (Уэльсской) дивизии во время этой атаки подверглись особо резкой критике со стороны Хейга; к 9 июля и несмотря на то, что боевые действия шли полным ходом, командующий 38-й дивизией, генерал-майор Айвор Филиппс, был снят со своей должности. Генерал Филиппс являлся протеже Ллойд Джорджа, в ту пору военного министра. 12 июля был освобожден от занимаемой должности и отправлен на родину еще один командир дивизии, генерал-майор Т. Д. Пилчер из 17-й (Северной) дивизии. Так что представление, согласно которому безграмотных военачальников не снимали и они продолжали исполнять свои обязанности, — это еще один из мифов Первой мировой войны.
В это же время и буквально через дорогу Альбер — Бапум завершились успехом атаки Резервной армии на Овиллер. Ее солдаты смогли войти на окраины деревни, однако потери бригады, которая проводила эту атаку, составили 50 процентов. В полосе наступления 4-й армии Контальмейзон пал 10 июля, и 12 июля в руках англичан наконец оказался лес Мамез. Несмотря на то что дивизии Гофа все еще топтались на месте к северу от дороги Албер — Бапум, Роулинсон теперь решил перейти к следующему этапу наступления — к предрассветной атаке на немецкую вторую линию обороны. Основную проблему для атакующей 4-й армии представляли 1350 м открытого пространства между передовыми частями англичан и немецкой второй линией обороны. Преодолеть такое расстояние и сразу же броситься в бой на защищенного траншеями противника — это задача, пугающая своей трудностью. Однако Роулинсон считал, что он знает, как решить ее.
Посовещавшись с командованием своих артиллерийских и пехотных подразделений, он принял решение в пользу атаки в предутренние часы, включавшей в себя скрытное, под покровом ночной темноты, выдвижение пехоты как можно ближе к немецким позициям и последующий «ураганный», но очень короткий артиллерийский обстрел. Проволочные заграждения противника будут уничтожены предшествующей многодневной огневой подготовкой, которую, однако, следует провести так, чтобы она не служила для неприятеля сигналом о предстоящей атаке. Сама атака в серой мгле наступающего рассвета в большинстве случаев не позволит немецким пулеметчикам вести прицельный огонь. Хейг высказал опасение, что и пехотинцы, и штабы четырех дивизий, выбранных для ночной атаки, а именно 3-й и 9-й (Шотландской) дивизий XIII корпуса, а также 7-й и 21-й дивизий XV корпуса, недостаточно подготовлены для выдвижения к позициям противника в ночное время и для последующей атаки на рассвете. Однако Роулинсон не сомневался, что эта задача им по силам. Командующие корпусами выступили в его поддержку, и после большого количества споров и обсуждений Хейг решил позволить Роулинсону приступить к выполнению своего плана.
Утверждение, что солдаты британской армии, которые воевали на Сомме, имели недостаточно хорошую боевую подготовку, то там, то тут всплывает во множестве мнений, высказанных по поводу этого сражения. В этом утверждении есть определенная доля истины, но относится она в первую очередь к
Так же остро ощущалась и нехватка штабных офицеров — основного органа управления любого мало-мальски крупного военного формирования, и чтобы удовлетворить эту потребность, требовалось еще большее время. В условиях мирного времени обучение в Штабном колледже занимало два полных года. Но в сложившейся критической обстановке продолжительность любой формы штабной подготовки оказывается гораздо меньшей. И она не может быть иной, поскольку в противном случае и вовсе нельзя будет сформировать дивизии, которым предстояло занять позиции на передовой и вести бой. В силу данного обстоятельства неизбежно выходило так, что многие штабные офицеры плохо знали свои обязанности или не имели должной подготовки, а оскорбления и ругань, которые сыпалась на них как из мешка, — Сэссун,[45] например, назвал их «безграмотными свиньями», — никоим образом не принимали это в расчет. Подавляющее большинство штабных офицеров БЭС вынуждено было осваивать свою специальность «по ходу дела», и пока они набирались опыта, не могло не хромать управление армиями, а также организация наступательных действий.
8 июля, когда Роулинсон узнал, что развернутый справа от него французский XX корпус вопреки данным обещаниям не поддержит своим ударом по Гиллемону наступление его армии, работа над планом боевой операции была несколько приостановлена. Французы сделали выбор в пользу оборонительных действий и выразили убеждение, что наступление Роулинсона закончится провалом. Однако их отказ содержал в себе и некоторое положительное начало. Дело в том, что, коль скоро французы отказались участвовать в боевых действиях, Роулинсон оказывался свободен от необходимости согласовывать с ними свои действия. Поэтому у него появлялась возможность планировать операцию исходя только из интересов своей армии и без вынужденных ограничений, всякий раз возникавших при разработке операции в силу необходимости учитывать мнение французской стороны. Хейг, со своей стороны, выполнял свои обязательства по соглашению, достигнутому им с Жоффром и Фошем, и все это время он постоянно держал немцев в напряжении по линии их обороны вдоль Анкра.
11 июля Хейг и Роулинсон провели еще одно совещание, на котором они обсудили ход подготовки операции, а на следующий день последний отдал свой боевой приказ в наступление. Атака будет начата в 3
