танковых полка и 26 эскадрилий Королевского летного корпуса. Артиллерия должна была сосредоточиться на уничтожении вражеских укреплений и пулеметных гнезд и вести огонь против батарей противника, а затем обеспечить перемещающийся огневой вал для наступления пехоты, наступать должны были четыре дивизии на фронте в 3600 м. Пехота также использовала новое построение, две линии стрелков двигались впереди подразделений пехоты, каждое из подразделений состояло из смешанных групп стрелков, пулеметчиков и гранатометчиков, задача которых состояла в изолировании и уничтожении немецких укреплений и пулеметных гнезд, все они двигались позади шквала газовых снарядов и интенсивного заградительного вала артиллерийского и пулеметного огня.
Целый месяц был упущен с тех пор, как было остановлено наступление Гофа, и, таковы превратности войны, все это время во Фландрии стояла сухая и солнечная погода. Почва под Ипром высохла до такой степени, что лошади калечили ноги, и больше всего раздражения вызывали облака пыли. К счастью, эта погода продержалась во время наступления на высоты менинской дороги между 20 и 25 сентября. Первая атака шла хорошо, и к середине дня 20-го обе армии достигли своих целей. Германские контратаки, как и предвидели, аккуратно предпринимались во второй половине дня, однако видимость была отличной, и британская артиллерия имела возможность накрыть приближающиеся войска противника, нанося им огромный урон.
Атаки против обеих армий были отбиты, и хотя немцы продолжали атаковать на протяжении следующих пяти дней, британцы не испытывали серьезных трудностей до официального завершения сражения за высоты менинской дороги — до 25 сентября. Первая из предусмотренных Плюмером фаз прошла успешно и при сравнительно небольших потерях: 2-я армия потеряла 9000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, а 5-я армия — около 11 000. Германские укрепления вокруг Ипрского выступа не были способны остановить хорошо спланированное наступление, и обнадеженный таким образом Хейг почувствовал возможность продолжать.
К этому времени, однако, концепция сражения претерпела у главнокомандующего некоторые изменения. К концу августа он более не рассчитывал совершить прорыв и удовольствовался бы захватом всего хребта Пасшендэль и дальнейшим унижением германской армии. Наступление под Пасшендэлем в значительной степени утратило первоначальное значение, поскольку замысел Роулинсона о наступлении на побережье был оставлен, а наступление на север первой французской армии и бельгийцев так и не началось. Дивизии 4-й армии генерала Роулинсона постепенно отводились для усиления армий Гофа и Плюмера, и к началу осени он остался без армии и окопался на занимаемых позициях.
Успех 2-й армии на высотах менинской дороги в сентябре оживил надежды Хейга, и 21-го, через день после начала наступления, он приказал Плюмеру приступать к следующей фазе.
Вследствие этого 26-го Плюмер нанес новый удар, на этот раз это было наступление на лес «Полигон». Это наступление, совершенное I корпусом АНЗАК при поддержке частей трех британских корпусов, также шло успешно и закончилось к 3 октября; к этому времени 2-я армия завершила вторую фазу своего наступления на плато Хелувель в удивительно короткие сроки, хотя за высокий темп наступления пришлось заплатить высокими потерями. Пять британских и две австралийские дивизии, участвовавшие в сражении у леса «Полигон», потеряли 15 375 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
28 сентября на встрече с Плюмером и Гофом Хейг сказал им, что, поскольку почва высохла и последние наступления идут хорошо, он намерен начать следующее наступление, третью фазу плюмеровского плана, атакой I и II корпусов АНЗАК на Брудзейнде 4 октября, послав вперед кавалерию. «Я держусь того мнения, что противник заколебался, — сказал он (в соответствии с австралийской „официальной историей“), — и хороший, энергичный удар приведет к решительным результатам».
Откуда Хейг получил сведения для обоснования этого заявления, неясно, так как даже Чартерис, обычный источник оптимистических заявлений, сомневался насчет новых наступательных действий, поскольку осенью земля после дождей сохнет дольше, а новые дожди неизбежны. В конце концов Хейг был награжден еще одной победой, или по крайней мере, еще одним продвижением вперед, когда солдаты АНЗАК, вновь поддержанные британскими дивизиями, на сей раз четырех корпусов, атаковали и взяли деревню Брудзейнде 4 октября. Хотя сражение за Брудзейнде стоило потери 8000 человек, 2-я армия теперь стояла перед Пасшендэльскими позициями. Плюмеровское пофазовое продвижение сработало, хотя плата за него постепенно увеличивалась. Германские войска наносили все более тяжелые потери британским, и при продолжении наступления можно было предвидеть новые тяжелые потери.
По крайней мере наступление получило основание. Немцы теперь с нетерпением ждали осенних дождей, которые должны были прийти им на выручку; главнокомандующий во Фландрии фельдмаршал кронпринц Рупрехт назвал дождь «нашим самым полезным союзником», и он был прав. Была использована новая тактика подавления британской артиллерии и сдерживания пехоты. Германская тактика теперь состояла в том, чтобы первая атака поглощалась передовой линией; противник уступал территорию, чтобы втянуть британскую пехоту в пространство между дотами и укрепленными пунктами, где ее можно было обстреливать продольным огнем пулеметов и артиллерии, а затем вытеснить при помощи сильных фланговых контратак. Британцы тем не менее продолжали занимать территорию, их собственная артиллерия и пулеметы часто рассеивали контратакующих, прежде чем те успевали пройти несколько метров. А потом пошли дожди.
Небольшой дождь прошел 4 октября, в день наступления на Брудзейнде, однако ночью дождь усилился и к рассвету 5-го лил как из ведра. С этого момента дождь, кажется, вовсе не прекращался, и одновременно самая ужасная часть сражения под Пасшендэлем началась на почве, которая была не просто сырой или болотистой, а морем, в котором воронки образовали глубокие омуты, а пропитанная дождями земля напоминала зыбучие пески, не давая опоры ни человеку, ни животному, ни машине. Всякий, кто сходил или падал с сети настилов, покрывающих поле боя, мог увязнуть, быть засосанным и утонуть. Люди, лошади, пушки, танки, транспортные повозки — все находили там гибель, и вскоре стало ясно, что наступление в таких условиях должно быть остановлено.
Хейг, однако, был намерен продолжать оказывать нажим. Обвинения в бесчувственности и некомпетентности, обрушившиеся на него по поводу этого решения, вполне основательны, и теперь совершенно ясно — и должно было быть ясно тогда, — что наилучшее и почти очевидное решение состояло в прекращении наступления. Плюмер, Гоф и Чартерис единодушно придерживались этого мнения, и хотя они готовы были продолжать наступление в случае такого приказа, энтузиазма он у них не вызывал.
Были, однако, два фактора, которые препятствовали принятию решения о прекращении наступления. Первый заключался в том, что, остановившись сейчас, не очистив высоты вокруг Ипра, британская армия все эти месяцы билась попусту. У нее не оказывалось надежной оборонительной линии, которую можно было бы удерживать, и она должна была или оставаться в той грязи, в которой оказалась, или отойти назад. А если бы она отошла назад, пришлось бы все начинать сначала против еще более ожесточенного сопротивления немцев и более мощных оборонительных сооружений.
Кроме того, фактом, не принимаемым во внимание, была уверенность Хейга, что он все еще может занять Пасшендэльскую позицию. Она лежала прямо перед ним, ее было видно невооруженным глазом, когда дождь прекращался; если его войска смогли бы взять ее, это было бы великим триумфом, окончательной наградой за месяцы жертв. В конце концов, дождь должен был прекратиться, и поскольку Плюмер выиграл три полезных боя при помощи фазированного наступления с конца сентября, были все основания предполагать, что он сможет действовать столь же успешно и остаток осени. Поэтому Хейг распорядился продолжать наступление и немедленно столкнулся с сопротивлением Ллойд Джорджа, который был убежден, что главнокомандующий, настаивая на продолжении наступления, «полностью потерял рассудок».
Премьер-министр был не единственным, тогда и позднее полагавшим, что в конце октября 1917 года Дуглас Хейг лишился всякой симпатии и поддержки. 3-е сражение на Ипре продолжалось уже два месяца, потери были велики, успехи — скромны, во всяком случае гораздо меньше обещанных, зима стремительно приближалась, и условия становились невыносимыми… а тут Хейг приказывает наступать. Если человек не сошел с ума, следовал вывод, тогда он совершенно безразличен к страданиям своих людей.
Помимо главнокомандующего Ллойд Джордж избрал в качестве козла отпущения Чартериса, утверждая позднее, что именно доклады начальника разведки питали веру Хейга в то, что враг колеблется и победа все еще достижима. В этом обвинении есть доля истины. Чартерис был склонен видеть просветы в самых черных тучах; в качестве старого друга, который служил с Хейгом с 1914 года и вместе с ним
