на бумаге, была тем не менее наиболее приемлемым местом для обороны. К северу от Соммского канала 30 -я дивизия удерживала передний край своей боевой зоны, ее правый фланг был прикрыт каналом, но еще дальше на север, в расположении других дивизий, немцы прорвали боевую зону на разную глубину, вплоть до Эпейи, где стояла 21-я дивизия.
Еще севернее, в районе выступа у Флескьер, на участке фронта 3-й армии, продвижение германцев было остановлено, но они сумели проникнуть в боевую зону к востоку от Бапума. Противнику оставалось сделать одно мощное усилие, и он прошел бы боевую зону насквозь, оказавшись на незащищенной территории, перед ним лежала только Сомма. Ситуация выглядела безнадежной и по сути таковой и была, но 5-я армия все еще существовала и все еще сражалась, готовясь к отступлению только на юге. На других участках фронта некоторые соединения были опрокинуты, некоторые были вынуждены отступить, но большинство атакованных соединений 5-й армии и все соединения 3-й упорно сражались, удерживая свои позиции или хотя бы снижая скорость продвижения германцев.
3-я армия Бинга уступила меньше своей территории, поскольку у нее были более совершенные укрепления и больше людей для их защиты. Однако ее правофланговые дивизии были вынуждены отступить, чтобы не терять связь с левофланговыми дивизиями Гофа, которых теснили германцы. Но даже в такой обстановке стойкость 3-й армии вынудила Людендорфа внести в план операции изменения. К 24 числу 5-я армия была серьезно потрепана, но не уничтожена. 3-я армия удерживала позиции в центре, и слабым местом казалась смычка между армиями, где 5-я армия держалась из последних сил, ожидая помощи от 40 резервных дивизий Петэна.
Это и заставило Людендорфа изменить план действий. Перед 18-й армией Оскара фон Гутьера изначально стояла задача удерживать французов на юге, в то время как две другие германские армии (2-я и 17-я) должны были пробиваться вперед и повернуть на север, уничтожая по ходу оборону британцев. «Теперь, — заявил Людендорф, — цель состоит в разделении французской и британской армий». Поэтому все три германские армии получили приказ пробиваться к Амьену с намерением разделить армии союзников и отдалить их друг от друга.
Продвижение вперед было быстрым. Всего через три дня германские армии вышли к Сомме по фронту от Бапума до Перона и Неля через Комбле. Они продолжили наступление к истоку реки и к 5 апреля продвинулись на расстояние около 40 миль по линии между Сен-Кантеном и Вилль-Бретонно. Если взглянуть на карту, то становится видно, что территория, занятая германцами, имела грушевидную форму: узкая на севере, в районе Арраса и Скарпа, где наступление еще не началось, и постепенно расширяющаяся к югу по мере того, как успехи германцев росли. Они заняли Бапум, Альбер и Брейсюр-Сомм и начали окружать Вилль-Бретонно, который был взят, а потом вновь утерян; далее граница занятой территории проходит к западу от Мондидье, чтобы затем снова уйти на восток и обогнуть Уазу.
Быстрое отступление 5-й армии вызвало оцепенение среди командующих и политических лидеров союзников. 23 марта, через два дня после начала наступления, Хейг записал в своем дневнике: «Я не могу понять, почему 5-я армия отступила так далеко, даже не попытавшись организовать хоть какое-то сопротивление». Простой ответ заключался в том, что германцы атаковали с редкостным умением и превосходящими силами, что и давало им возможность продолжать движение вперед. Слабые укрепления британцев, обороняемые к тому же малыми силами, были уничтожены, и, не имея резервов для организации новой линии обороны, 5-я армия делала максимум, на что была способна: старалась сохранить себя как армию, отступая для того, чтобы избежать полного уничтожения.
Как и говорил до начала наступления Хейг, у британцев катастрофически не хватало резервов: восемь пехотных дивизий ставки командования и три кавалерийские дивизии 5-й армии были задействованы в боях довольно скоро. Перед тем как в январе к британцам отошла часть французского сектора фронта, между союзниками была достигнута договоренность о взаимной поддержке в случае германской атаки — теперь для этой поддержки настало самое время. Некоторые французские соединения, например II кавалерийский и V корпуса, действительно прибыли в расположение III британского корпуса 22 марта, но не привезли с собой ни артиллерии, ни провианта. 23 марта, через два дня после начала операции «Михель», Хейг посетил ставку Гофа в Вилль-Бретонно, к востоку от Амьена, и встретил там Петэна, чьи новости оказались неутешительными. В январе, когда Хейг согласился на расширение британского сектора до Ла-Фере на реке Уаза, он делал это с тем условием, что Петэн поддержит его, если бывший французский сектор, занятый 5-й армией, будет атакован. Теперь, когда наступление началось, французский главнокомандующий в помощи отказал.
Петэн считал, что сам скоро будет атакован в Шампани, и хотя он не спорил с тем, что британской и французской армиям важно действовать совместно, но не мог — или не хотел — выделить солдат для поддержки 5-й армии. Гоф, отчаянно сражавшийся с двумя германскими армиями, получал те же вести от французских генералов, которые располагались у его правого фланга. Генерал Юбер, командующий 3-й французской армией, которая находилась в резерве 5-й армии, жаловался Гофу, что «генерал Петэн, — как пишет Гоф, — не предоставил ему солдат для взаимодействия со мной [с Гофом]… хотя функция армии Юбера и заключалась в том, чтобы поддержать нас в случае необходимости, заняв свой бывший участок фронта и освободив 5-ю армию».
Позднее Юбер приехал в ставку Гофа, и когда последний поприветствовал его и сказал, что рад видеть, то французский генерал вздрогнул и сказал: «Mais ja n’ai que mon fanion» («Но я привез только мой флаг»), кивнув в сторону маленького вымпела на своей машине, который, как написал позже Гоф, «был не совсем той помощью, которую мы в тот момент ожидали». На следующий день, 24 марта, Петэн приехал в передовой штаб Хейга около Дюри, в 6,5 км от Амьена, с еще худшими известиями. Он заявил Хейгу, что начал формировать Резервную группу армий под командованием генерала Эмиля Файоля и что по этой причине собирается санкционировать полномасштабное отступление французских армий в направлении Парижа. В очередной раз, как и неоднократно до этого на протяжении войны, французы были озабочены исключительно собственными проблемами и оставляли своему союзнику плыть или тонуть самостоятельно. В этом отношении Петэн был честен. «Я сразу же спросил Петэна, не означает ли это, что он собирается обнажить мой правый фланг, — записал в дневнике Хейг. — В ответ он кивнул и добавил: „Это единственное, что остается, когда противник оттесняет нас все дальше“».
В этот момент в полной степени проявились недостатки раздельного командования. Британцы должны были охранять дороги к базам снабжения и портам на берегу Ла-Манша. Французы были больше озабочены обороной Парижа, а в руках Петэна были
Тогда Хейг послал срочную телеграмму начальнику Имперского Генштаба, генералу сэру Генри Вильсону, с просьбой прибыть во Францию и «устроить так, чтобы генерал Фош или какой-нибудь другой генерал, который будет сражаться, получил высшие военные полномочия во Франции». Неудержимая франкофилия Вильсона и его близкая дружба с Фошем могли наконец послужить на пользу его стране.
Телеграмма Хейга была только одним из многих срочных сообщений, посылаемых через канал по мере отступления 5-й армии. Ллойд Джордж уже послал лорда Милнера, члена своего Военного кабинета, чтобы тот как можно быстрее добрался до Парижа и встретился там с Клемансо. Фош также связался с Вильсоном и попросил его приехать; снабженный этим двойным приглашением, начальник Имперского Генштаба достиг Монтре еще до полудня 25 марта. Между Хейгом и Вильсоном завязалась дискуссия, по итогам которой, как утверждает последний, Хейг согласился на то, что Фоша следует попросить начать «координировать» действия французской и британской армий.
Вильсон поехал дальше в Париж и изложил свое предложение Фошу. Если учитывать то, что оба начали сближаться еще в 1914 м, то нет ничего удивительного в том, что Фош согласился. На следующий день, 26 марта, облеченные полномочиями люди встретились в Hotel de Ville (ратуше) в Дуйене, ставке 3-й армии Бинга. Францию представляли президент Пуанкаре, Клемансо, Петэн, Фош и Вейган, со стороны Британии были Милнер, Вильсон, Хейг и начальник штаба последнего, генерал-лейтенант сэр Герберт Лоуренс. До начала совещания, однако, у Хейга была приватная встреча с Плюмером, Бингом и Горном,
