собой лишь небольшую группировку, действующую на одном и ограниченном участке фронта. На Восточном и на Балканском фронтах русские и сербы действовали с такой решительностью, которая приводила в ужас немцев и австрийцев, напавших на них. Германское командование надеялось, что до падения Франции на этих фронтах не будет вестись активных боевых действий. Однако сербы наносили ощутимые потери австрийцам, а русские перешли к активным боевым действиям с такой скоростью, которой никто от них не ожидал. К 20 августа их вооруженные силы продвинулись глубоко на территорию Восточной Пруссии, и две полнокровные армии двигались на Кенигсберг.
Верховное командование незамедлительно сняло с должности генерала фон Притвица, который командовал немецкими войсками на востоке, и назначило на его место генерала Пауля фон Гинденбурга, которого для этой цели пришлось отозвать из отставки. На должность начальника штаба последний взял[25] генерал-майора Эриха Людендорфа, офицера, имя которого стало известно после взятия Льежа. В том случае, если этим двум военачальникам не удастся быстро изменить развитие событий на востоке, Мольтке готов был отправить им на помощь крупные силы с Западного фронта, где план Шлиффена все равно уже распадался на части. Провал главного военного плана немцев все еще не был очевиден для французского командования, которое видело только то, что их План XVII гибнет под дулами немецких пушек и что их собственные армии постоянно отступают, не говоря уж о том чтобы вторгаться в пределы Германии.
Но это отступление, каким бы угнетающим оно ни было для солдат, что, не зная отдыха, шли по дорогам то под лучами палящего солнца, то под потоками внезапных гроз и ливней, оно по крайней мере позволяло французским армиям действовать как единое целое. Бельгийская армия также не понесла практически никаких потерь, и теперь она отошла на запад, в крепости, защищавшие подступы к Антверпену. Здесь ее командиры намеревались отбиваться от наступающих немцев до тех пор, пока не придет помощь от британских и французских союзников. И в целом складывающаяся картина тоже не была лишена ярких пятен. И в Эльзасе, и в Лотарингии французы отступали в упорных боях, заставляя противника сражаться за каждый метр отвоеванного пространства. В это же время генералы Рюфе и Лангль де Кари в центральной части франко-германского фронта перестраивали свои соединения для нанесения контрудара. Армия генерала Ланрезака отступала от рубежей на берегу Мааса. Корпуса БЭС, которые отступали вместе с ее левым флангом, испытывали сильное искушение найти сомнительную защиту на рубеже укреплений Мобежа. Несмотря на то что они постоянно отступали, англо-французские силы по- прежнему оставались реальной вооруженной силой, выступавшей объединенным фронтом против общего противника.
Что же касается германских армий, действовавших на западном фланге, там такого единства не было. Тот «блокирующий удар», который был нанесен Клуку в Ле-Като, спутал последнего, и, полагая, что английские войска в дальнейшем будут отступать в направлении Амьена и далее к берегу моря, тот двинул свои войска в этом направлении. Это привело к тому, что немецкая I-я армия потеряла тактическую связь со 2-й армией Бюлова справа от нее, и на стыке этих армий образовался разрыв. Этот разрыв привлек внимание генерала Хейга, и он, в свою очередь, обратил на него внимание Ланрезака. Несмотря на то что отступление продолжалось, 28 августа Хейг отправил офицера связи в ставку Ланрезака с сообщением, в котором он отмечал, что наступление армии Клука в юго-западном направлении открывает его незащищенный левый фланг, создавая удобные условия для нанесения контрудара. Хейг также обещал, что, если Ланрезак захочет нанести подобный контрудар, его 5-й армии будет оказана поддержка силами I корпуса БЭС. Поскольку Жоффр уже отдал Ланрезаку приказ атаковать Клука, французский генерал охотно согласился на предложение Хейга.
Но тут возникло неожиданное препятствие. Хейг не поставил в известность Френча об этой своей инициативе, и теперь он должен был объяснять Ланрезаку, что участие I корпуса в операции находится в зависимости от решения вышестоящего руководства. Однако Френч
Неприятный осадок от их первой встречи по-прежнему был жив в памяти фельдмаршала Френча, но на этот раз его решение было мотивировано приказами Китченера, которые требовали от него хорошо подумать, прежде чем принять решение «об участии в любых ударных операциях, которые будут проводиться без массированного участия французских войск и в которых вверенные вам соединения могут оказаться незащищенными перед ответным ударом».
Приятно отметить, что в последующем сражении Ланрезак руководил своей армией с большим искусством и отменной выдержкой. На стыке между его 5-й армией и 4-й армией под командованием Лангль де Кари существовал некоторый разрыв, и как только Ланрезак под Сен-Квентином направил свои полки на армию Клука, германская 2-я армия нанесла удар по правому флангу 5-й армии у города Гиз. Ланрезак бесстрашно развернул свои войска и нанес сокрушительное поражение 2-й армии в сражении, которое позже было названо «битва при Гизе». Действуя на фронте протяженностью 25 миль (40,5 км), Ланрезак смог отбросить противника на три мили (около 5 км) в глубину. Командующий 2-й германской армией генерал фон Бюлов обратился за помощью к Клуку, и тому пришлось ее оказать. Именно эти боевые действия в период 29–30 августа и вынудили генерала фон Клука оказаться от главного положения плана Шлиффена, согласно которому немецкие войска должны были повернуть на восток только тогда, когда они окажутся
Победа при Гизе изрядно приободрила Жоффра, однако время для решающего контрудара еще не пришло. Французские армии на западном участке фронта и соседствующие с ними подразделения БЭС по- прежнему не могли установить позиционного равновесия, и немецкие войска продолжали наступать, хотя теперь и с меньшей скоростью. 29 августа, пока французы сражались под Гизом, британские войска смогли получить передышку, и в этот день Жоффр нашел время нанести визит к фельдмаршалу Френчу в его новой ставке в Компьене. Целью этого визита было убедить фельдмаршала в необходимости более тесного взаимодействия БЭС с левым флангом французских войск. Жоффр покинул ставку без особой надежды на то, что главнокомандующий английской армии разделяет его точку зрения.
К 1 сентября положение англо-французских войск на Западном фронте было критическим. На восточном участке фронта немцы отразили атаки французов по всей линии франко-германской границы. В то же время правое крыло германских армий, пусть и ценой больших потерь, вынудило постоянно отступать левое крыло французских войск и оба корпуса БЭС. Теперь германские армии на этом участке фронта стремительно продвигались в южном и в западном направлениях, и, несмотря на победу, одержанную французами при городе Гиз, казалось, нет такой силы, которая смогла бы остановить их стремительное продвижение к Парижу.
Но в этой тревожной картине были и кое-какие приметы, вселявшие надежду. И французские, и британские солдаты, которые откатывались к рекам Уаза и Сомма, были измотаны. Но точно так же измотаны были и немецкие солдаты, что преследовали их. При этом, несмотря на все неистовство, с которым немецкие инженеры-путейцы пытались восстановить железные дороги в Бельгии и Франции и связать их с железными дорогами Германии, германские армии оказались оторванными от своих служб тыла. Кроме того, потери и неудачи немцев на Восточном фронте вынудили Мольтке отдать приказ о переброске двух корпусов в Восточную Пруссию, что неминуемо привело к ослаблению его сил на Западном фронте. Какое-то количество немецких войск было отвлечено на блокаду Антверпена, а также на осаду крепости Мобеж, которая не сдавалась до 6 сентября. Еще часть войск отвлекалась для охраны и для несения гарнизонной и караульной службы в каждом населенном пункте и на каждой переправе, захваченных немцами к западу от Рейна. И, таким образом, мало-помалу таяла энергия германского удара по Франции.
Удар, нанесенный 29 августа французской 5-й армией под Гизом, явился очень неприятным испытанием для немцев, и он позволил БЭС благополучно отойти и занять позиции вдоль следующего
