Софи фыркнула и принялась складывать использованные инструменты в резервуар со спиртом, намереваясь в дальнейшем вынести их из операционной. Но тут она увидела, как к дыму примешались тоненькие язычки пламени, и от испуга выронила инструменты.
— Жалеете теперь, что не послушались меня? — полюбопытствовал Макс. Он протянул ей иглодержатель, и она вставила в него иглу.
— Если хотите знать, напугана ли я, признаюсь, что напугана, но могу вас уверить: в обморок падать не собираюсь.
Макс ничего на это не ответил. Он повернулся к доктору Уолтерзу:
— Мне нужно еще десять минут — как вы думаете, с ним ничего не случится, если вы уберете эту вашу машину с пути? Он отключен, находится в полной релаксации, мне нужно только прошить мышцу и наложить зажим.
Доктор Уолтерз одобрительно кивнул и принялся вертеть различные ручки, пытаясь отключить машину. Затем он всунул вентиляционную трубку в рот пациента и мгновенно исчез из операционной вместе со своим «Бойли». Но несколько мгновений спустя он вернулся.
— Коридор просто кишит пожарными, полицейскими и тому подобными типами, — небрежно сказал он. — Ждут команды испытать на вас свои шланги, я полагаю.
Он склонился над пациентом, а в это время дверь, ведущая в кромешный ад, недавно бывший блоком Эдуард, с треском исполинского ореха ввалилась в их операционную, принеся с собой языки пламени и дым. Пламя, встретившееся лицом к лицу с кафельными стенами и каменным полом, попятилось; дым же оказался более настырным и потихоньку пробирался вперед. Макс не торопясь завязал узел и взял прямую иглу и толстый кетгут из заметно дрожащей руки Софи. Разрез был достаточно длинным и нуждался, как минимум, в пяти глубоких двойных стежках, чтобы шов не разошелся раньше, чем будет наложена повязка. Пламя перебросилось на деревянные вешалки и принялось весело лизать потолок своими жадными языками. Макс в последний раз протянул Биллу кетгут, чтобы тот отрезал кусочек, потом положил использованную иглу на тележку.
— Насос, Билл.
Молодой врач поставил ногу на рычаг, чтобы продвинуть стол к выходу, а Макс накачал воздухом кислородную подушку, которую Софи уже держала наготове. Она оттолкнула в сторону свои тележки и впопыхах набросила несколько полотенец на подушку, положив сверху полотенце, смоченное в воде. Они собрались уже покинуть операционную, когда Макс приказал:
— Подождите!
Потолок в другом конце операционной начал раскалываться, трещины как змеи расползались по его поверхности, достигнув того места, под которым им предстояло пробежать.
Софи положила маленькую руку на укрытые простыней ноги пациента, ища таким образом успокоение, которое способно дать прикосновение к человеческому телу.
— Подойдите ко мне, Софи, — сказал Макс. Софи охотно повиновалась.
Макс прикрыл одной полусогнутой рукой пациента, а другой подтолкнул Софи так, что она оказалась почти напротив него, и крепко обхватил ее — сейчас она была в полной безопасности. Ей не пришло в голову, что она дрожит, если бы он сам не сказал ей об этом.
— Вы дрожите, как желе, Софи. Мы направимся к двери, когда убедимся, что потолок не собирается обваливаться. Постарайтесь придерживать пациента, ибо толчков не избежать.
Они приблизились к двери, охваченной пламенем. Потолок над ней рухнул и позволил огню и дыму ворваться в операционную. Коридор был набит пожарными со шлангами, полицейскими и санитарами «скорой помощи». Недостатка в помощниках не было; в считанные секунды пациента переложили на носилки, накрыли одеялом и поручили заботам двух полицейских, поспешивших в безопасное место. Коридор центрального блока напоминал Хаммерсмит престарелых джентльменов; санитары «скорой помощи» несли на руках закутанных в шерстяные одеяла детей и старушек; бригада хирургов делала сердечный массаж пациенту, который поступил в больницу для того, чтобы отдыхать и наслаждаться покоем, а не сражаться с огненной стихией. Даже изрядно уставшая заместительница сестры-хозяйки была при деле — она протискивалась по коридору, эвакуируя лекарства в корзине для ненужных бумаг. Ситуация была настолько комичной и нелепой, что Софи, увидев старшую сестру, совершенно неузнаваемую в брючном костюме и довольно вычурной лисьей шапке, в составе этого кортежа, ничуть не удивилась. Она лишь слегка приподняла брови и будничным голосом попросила ее сходить в ортопедическую операционную и принести оттуда скободержатель Мишеля, зажимы, перчатки и простыни.
Сестра Форбз, потирая руки, вышла им навстречу, когда они прокладывали себе путь в Джордж. Бедняжка, ее некогда безупречно чистые палаты стали напоминать теперь перекресток Клапем на Бэнк- Холидэй. Иллюзию эту усугубляла энергичная бригада энтузиастов, которые под руководством дежурных по палатам санитаров раздавали чай. Софи посмотрела на двух мальчиков в спортивных шортах, на пожилую женщину-священника, видимо только из церкви, которая сжимала в руках свой молитвенник, на пенсионера в котелке и с трудом подавила хохот. Она также не могла спокойно смотреть на сестру Форбз, гордо шествующую рядом с ними и высказывающую свое мнение относительно людей, которые осмелились въехать в ее стерильные палаты без ее на то разрешения. Софи с благоговением слушала Макса, который с равной долей обаяния и авторитета, раньше, чем они добрались до ванной, сумел найти в лице сестры Форбз верного сторонника. Таким образом, операция была закончена с максимумом стерильности и минимумом задержки. На дежурство пришла другая сестра, и Софи, оставив на нее пациента, в сопровождении сестры Форбз, которая уже, похоже, запарилась в своей лисьей шапке, проследовала в операционное крыло. Коридор превратился в пепелище, в то время как саму операционную удалось отстоять от огня, не допустив полного уничтожения. Резервуары с помещенными в спирт инструментами были спасены, а вот стеклянный шкаф со всем содержимым сгорел. Софи сменила халат. Пришедшая на дежурство Купер, сняв куртку и шляпу, также облачилась в халат, и они вдвоем отправились в кабинет Софи, где имелся маленький резервуарчик с водой. Повсюду царила невообразимая суета и неразбериха. Никаких распоряжений больше ни от кого не поступало. Софи достала из шкафа в коридоре стопку полотенец, и они с Купер засели за работу. Свет от горевшей запасной лампы был тусклым, но все-таки это лучше, чем кромешная тьма. Работа ладилась и близилась к завершению, когда в дверь робко постучали и вошла Робинз. Софи бросила ей полотенце.
— Сестра Робинз сегодня просто молодец, — сказал она сестре Купер.
— Когда-нибудь она станет специалистом экстракласса.
Лицо Робинз осветилось улыбкой.
— Вы ничего не имеете против моего возвращения, сестра? Похоже, что дежурят сейчас все, даже те, кто работают неполный рабочий день, сейчас здесь. Я подумала, что наверняка есть какая-то работа. Опасности больше нет? — как бы невзначай поинтересовалась она.
Софи пожала плечами:
— Не знаю, но очень даже может быть. Нас никто не останавливал, и я, честно говоря, не вижу, чтобы в коридоре что-нибудь пострадало от огня.
Они почистили инструменты и аккуратно разложили их на чистом полотенце. В тот момент, когда они собрались заняться шкафом, вошла сестра-хозяйка. Если бы не съехавшая набекрень шапочка, то можно было подумать, что она совершает свой ежедневный обход.
— Я пришла позаимствовать ваших сестер, сестра Гринслейд, — персонал «Скорой помощи» нуждается в подмоге.
На мгновение взгляд ее остановился на одетых в темно-красные брюки ногах сестры Купер, выглядывавших из-под халата.
— Сестра Купер, вы же сегодня выходная. Как мило с вашей стороны прийти вот так. Сможете уделить нам часок? — Обе девушки поспешно вышли, а сестра-хозяйка обратилась к Софи: — А вы, Софи, отправляйтесь в эвакуационный пункт — там тоже нужна помощь. Боюсь, кто-то из сестер пострадал — они там в трудном положении. Вы найдете их в приемной.
Войдя в битком набитую приемную, Софи огляделась: больных было хоть отбавляй — кто на тележках, кто на матрацах, кто в колясках. В одном углу кипели стерилизаторы с инструментами, в другом стоял большой стол с наваленной на него грудой мешков с больничной одеждой. Между больными сновали старшие хирурги и сестры. Софи не пришлось долго стоять — почти тут же к ней подбежала одна из
