— Ты права. Я и вправду полюбила Голландию, хотя не знаю о ней ничего, — задумчиво проговорила Софи. Перед глазами у нее стоял Макс, Голландия — это его родина, которую он очень любит, а она не могла не любить того, что дорого ему…
Карел и Тинеке бродили поблизости, терпеливо ожидая, пока Софи налюбуется всем, что приковывает ее внимание. Они отвечали на ее вопросы до тех пор, пока не стемнело. Тогда Карел предложил отправиться дальше — в Хилверсум, где их ждал обед в «Клэйроне». Они ехали по тихой дороге, миновали плотину, которая привела их в Баарн, а оттуда и в Хилверсум, который, несмотря на темноту, выглядел восхитительно. Ресторанчик, в котором у них был заказан столик, также оказался премилым. Они вкусно и дорого, как показалось Софи, пообедали, а самое главное — не спеша.
Было уже десять часов, когда они собрались уходить. На улице очень похолодало, и все сильно замерзли, пока добирались до машины. Это была одна из тех ночей, которые обычно предшествуют заморозкам. Холодная серебристая луна то выглядывала из-за легких облаков, то опять пряталась за них. До Утрехта было совсем недалеко — всего десять миль. Они ехали быстро, весело болтая о том о сем. Тинеке и Карел прекрасно понимали друг друга, как будто знакомы уже несколько лет. Карел рассказал, что дружит с Максом с детства, а недавно к ним присоединилась и Тинеке.
Карел остановил машину у входа в больницу. Софи поблагодарила друзей за вечер, попрощалась с ними. Вестибюль был тускло освещен, и почему-то отсутствовал на месте дежурный швейцар. Вдруг она увидела свет, льющийся из открытых дверей кабинета скорой помощи. Конечно же Ханс там, помогает с носилками или что-то в этом роде. Только она подошла к дверям, как из них вышел Макс. Огромный, он молча стоял в темном коридоре. Они одновременно посмотрели друг на друга. Ее сердце радостно подпрыгнуло, когда она увидела его лицо: оно было довольным — нет, более чем довольным — он хотел видеть ее.
— Вы-то мне как раз и нужны, — по своему обыкновению спокойно сказал он, хотя в голосе его чувствовалась тревога. — На ферме, за несколько миль отсюда, произошел несчастный случай. К сожалению, пострадавших доставили не без проволочек. Боюсь, что у мужчин надежды нет, а вот спасти девушку попытаемся. Но все дело в том, что мне сейчас катастрофически не хватает персонала, хирург с ночного дежурства и ночная сестра — это все, что есть на сегодняшнюю ночь. Я хочу оперировать сейчас же — чем быстрее мы начнем, тем лучше.
Так вот почему, увидев ее, он так обрадовался.
— Мне нужно минут десять, чтобы переодеться, сэр, — сказала она спокойно. — Что это будет за операция?
— Ампутация голени у девушки восемнадцати лет. — Он увидел, что Софи вздрогнула от этих слов. — Да, я понимаю, но дело в том, что кости раздроблены минимум на пять сантиметров по длине голени. Не исключена и гангрена: несчастье случилось во дворе фермы, а это, как известно, не самое стерильное место на земле. Конечно, ей уже делали инъекцию пенициллина, но лучше не рисковать. Если я начну оперировать сейчас, то смогу хотя бы спасти колено. Она производит впечатление крепкой, здоровой девушки. Ян перелил ей уже литр крови. — Он отвернулся. — Увидимся через десять минут.
Десять минут спустя Софи уже чистила инструменты, пока сестра-практикантка с щипцами Читла в обеих руках накрывала стерильной тканью тележку Софи и раскладывала на ней инструменты, только что вынутые из автоклава. Софи все еще возилась с инструментами, которые надо было разложить строго по инструкции, когда в операционную ввезли пациентку и минуту спустя вошли доктор Вос, Макс и Ян Янсен. Ампутация не заняла много времени. Пока дожидались санитаров, которые должны были отвезти девушку, пребывавшую без сознания, в реанимацию, Софи обошла вокруг стола и посмотрела на юное лицо. Какое красивое, подумала она про себя, сколько восторженных взглядов она обратила бы на себя. Теперь же бедняжка будет встречать только сочувствие и жалость.
Софи кивнула сестре, чтобы та сопровождала пациентку, а сама принялась мыть инструменты. Хирурги опять ушли на дежурство, и она осталась одна. Запихав грязные простыни и полотенца в стиральный бак, Софи подошла к раковине и продолжала заниматься своими инструментами. Скоро должна вернуться из реанимационной сестра, которая подменит Софи, пока та будет обрабатывать иглы. Она не услышала, как сзади неслышно подошел Макс. Предательский румянец опять залил ей лицо, но уже не было времени, чтобы успеть согнать его. Испуганная, она посмотрела на Макса — уголками маски смахнула бегущие из глаз слезы, которые, добравшись до подбородка, образовали там мокрое пятно.
— Ей ведь только восемнадцать, и она такая симпатичная, — сквозь слезы говорила Софи. — Извините, но я не думаю, что кто-нибудь из них останется в живых.
— Софи, — нежно утешил ее Макс.
Одно слово заменило собой целое предложение. Однажды, неожиданно подумала Софи, кто-нибудь из его будущих детей, ударившись или сильно испугавшись, подойдет к нему и услышит в утешение тоже всего лишь слово. Но как произнесенное!.. Она чуть было еще сильнее не расплакалась от этой мысли. Макс же взял щетку и принялся чистить инструменты.
— Что вы делаете, сэр, это уж совсем не ваше дело! — сказала она, немного успокоившись.
— Может быть, и так. Но ведь и вы тоже должны давно быть в постели, — невозмутимо ответил он.
Они работали вместе в тишине, сблизившей их, пока наконец не вернулась сестра, которой осталось только убрать вычищенные инструменты в отведенное для них место. Софи занялась скальпелями и иглами, которые она до этого разложила на операционном столе. Макс решил помочь ей и в этом. Когда с делами было покончено, они попрощались с медсестрой, и Софи, сбросив халат, прошла в свой кабинет, чтобы взять там колпак и манжеты.
— Может быть, выпьем чаю? — послышался из-за двери голос Макса и, когда Софи заспешила в крошечную кухоньку, быстро добавил: — Не беспокойтесь, я сам все приготовлю, а вы займитесь своими делами.
Он не заставил себя долго ждать.
— Чему вы так удивлены? Думаете, я и чая приготовить не могу?
Софи покачала головой и улыбнулась.
— Вы меня плохо знаете, Софи, — добавил он.
Они не спеша пили чай и почти не разговаривали. Только после второй чашки, когда Софи немного повеселела, он сказал:
— Эта девушка, наша сегодняшняя пациентка, получит прекрасную ногу взамен пострадавшей. Дело в том, что у меня есть знакомый хирург в Вене. Так вот, я отправлю ее к нему, и уже через полгода вы не сможете определить, какая нога пострадала в свое время.
— Меня к тому времени здесь уже не будет, — уныло сказала Софи, — но я знаю, все произойдет именно так, как вы говорите. — Она собрала посуду. — Спасибо за чай, сэр, — вежливо поблагодарила она и направилась к двери. — Доброй вам ночи.
Пройдя половину коридора, она обернулась и, поняв, что он все еще в ее кабинете, повернула назад. Он действительно еще был там.
— Вы очень добрый и отзывчивый человек, доктор, — задыхаясь, сказала она и ушла вторично, теперь уже совсем, проклиная себя за этот порыв.
Несколько часов спустя, лежа в постели, Софи вдруг вспомнила, что оставила немытыми чашки. Мысль об этом вызвала у нее улыбку; она повернулась на бок и, не переставая улыбаться, заснула. Когда она проснулась на следующее утро, было еще темно. Сестра Смид вернется с карантина через девять дней, что совсем неплохо, рассудительно подумала Софи.
Глава 9
Днем позвонил Гарри. Он имел глупость позвонить прямо в операционный блок и надо же было именно Максу подойти к телефону! Звонок прозвонил, когда Софи, Макс, Карел и Ян — все усталые после напряженного дня — обедали. Хотя, глядя на Макса, нельзя было сказать, что он устал, — как всегда, он был спокоен, невозмутим и даже нашел в себе силы снять трубку.
