затем уложила в постель и дала горячего молока, а потом посидела с девочкой, пока доктор не осмотрит ее. Анну положили на кухонный стол, раздели, завернули в теплые одеяла, и доктор занялся ногой. Она ее сломала, теперь он установил это точно, перелом чуть выше лодыжки. Она все еще была без сознания, и доктор смог вправить кости, ему помогал менеер тер Беемстра. Доктор наложил временную шину и перевязал ногу. Закончив, он спросил:
– А где Крессида? Пойду взгляну, как у нее дела. Ей тоже нужно принять теплую ванну и лечь в постель…
Однако девушку в доме не нашли. Анна постепенно приходила в себя, и, оставив ее на попечение кухарки, Алдрик снова надел куртку и, расстроенный, взяв фонарик, вышел. Он быстро нашел ее – Крессида уже находилась недалеко от дома. Алдрик опустился рядом с ней на колени и осветил ее лицо фонариком. Девушка спала, окоченевшая, у нее едва прощупывался пульс. Он осторожно поднял ее и понес в дом, в теплую кухню, где кухарка и менеер тер Беемстра хлопотали около Анны.
– Дирк, поезжайте в больницу в Леуварден. Как можно скорее туда нужно отвезти Люсию, Анну и Крессиду, их должны осмотреть в стационаре.
Он осторожно посадил Крессиду на высокий стул, снял с нее ботинки, перчатки и промокший шарф.
– Принесите одеяла, – попросил он горничную и вышел проведать Люсию. Девочка, как это свойственно детям, чувствовала себя прекрасно.
Когда он вернулся на кухню, Крессида уже пришла в себя.
– Как вы здесь оказались? – тихо спросила она и добавила: – Ведь вы знаете, что в такую погоду лучше не пускаться в путь.
Алдрик проверил ее пульс. Теперь он был нормальный.
– Я направлялся в Янслум и заглянул проведать вас, – ответил он, подавая ей теплое молоко, которое принесла кухарка. Он поддерживал кружку, пока Крессида пила. – Вы должны поехать в Леуварден, там вас осмотрят, – продолжал доктор. – Я уверен, с вами все в порядке, но тем не менее это необходимо. Люсия и Анна тоже поедут.
– Прямо сейчас?
– Да, со мной. Анна с Люсией едут с Дирком. Нужно подождать, когда стихнет буря. – Он заставил ее выпить оставшееся молоко и что-то сказал горничной. – Идите наверх и примите теплую ванну, а потом наденьте сухую теплую одежду. Сирау пойдет с вами и поможет вам, – обратился он к Крессиде.
Она поднялась на ноги и смотрела на него из одеял, в которые была закутана.
– А вы меня там поцеловали. Почему? – отважилась спросить Крессида.
– Давайте считать, что это была счастливая встреча, – улыбнулся ей Алдрик. – Ну, поспешите и сделайте все, как я сказал.
Через полчаса она снова сидела внизу, одетая в одно из зимних пальто Беатрикс тер Беемстра. Оно было с капюшоном и очень теплое. Мефрау заплакала, когда Крессида зашла проведать Люсию.
– Не знаю, как мне благодарить вас, – сказала она. – Вы такая смелая. И что было бы, если бы Алдрик не пришел как раз вовремя?..
– Но он же пришел, – бодрым тоном произнесла Крессида, – и все у нас снова хорошо теперь. Бедная Анна, она вела себя так мужественно, прикрывая собой Малышку, в то время, когда у нее страшно болела сломанная нога.
Они вместе спустились, Алдрик и Дирк помогли Анне сесть в машину. Дети, которым запретили покидать комнату для игр, пока все не образуется, теперь высыпали на лестничную площадку и выглядывали вниз из-за перил.
– Возвращайтесь скорее, Кресси! – крикнул Виллум, когда Крессида уже сидела в машине Алдрика. – Мы будем скучать без вас.
Крессида помахала им рукой.
– Tot ziens, «до свидания»! – крикнула она по-нидерландски.
Леуварден находился близко, но это путешествие запомнилось как страшный сон, хотя машины вели прекрасные водители – мужчины, которые знали дорогу как свои пять пальцев. Крессида сидела, закутанная, рядом с Алдриком. Собаки дышали ей в шею с заднего сиденья. Она вздрагивала и съеживалась от страха всякий раз, когда машину заносило. Снег валил не так густо и ветер немного стих, но, конечно же, эта ночь была не для поездок.
Доктор уверенно и спокойно вел машину, и казалось, его совсем не волновала ночная непогода. Он то и дело обращался к Крессиде с вопросами, отвлекая ее от тяжелых мыслей, от страха, что они могут заехать в сугроб или, чего доброго, свалиться в канал. И все же она не удержалась и спросила, долго ли им еще добираться.
– Нет, Кресси, не беспокойтесь и потерпите еще немного – я доставлю вас в целости и сохранности.
Он говорил абсолютно спокойно, и ей стало неловко за все ее страхи и волнения.
– О, я знаю, знаю, – пробормотала она. – Я уверена, что все обойдется, просто я немного не в себе, иначе не была бы такой трусихой.
– Будет вам, Кресси! Трусихи не выходят ночью, в метель, вооружившись одним фонариком и полагаясь только на ангела-хранителя. – Он засмеялся, в очередной раз справился с заносом и уверенно повел «бентли» дальше.
В больнице ее и Люсию оставили на ночь, Анне предстояло провести здесь день или два – пока ей не наложат гипс и она не научится ходить на костылях. Просто чудо, что у нее не оказалось воспаления легких. Крессида едва успела попрощаться с Алдриком, как ее сразу увели на осмотр, после чего она легла в постель. Ей оставалось только надеяться, что он спокойно доберется до дома, несмотря на ужасную погоду.
На следующий день Дирк тер Беемстра приехал в больницу и забрал Люсию и Крессиду домой. Метель улеглась, светило солнце, занесенные вчера снегом дороги были уже расчищены снегоочистителями. Все вернулись к привычной жизни в удивительно короткий срок, только на душе у Крессиды что-то изменилось, и она была уверена, что теперь уже никогда не будет такой, как прежде. Она не знала о докторе ничего, кроме того, что он благополучно добрался до дома, об этом ей сказал Дирк тер Беемстра, а подробнее расспросить его Крессида постеснялась. У нее прибавилось дел по дому, так как теперь ей нужно было еще заменять Анну, и она была занята целыми днями.
Через неделю Анна вернулась; она отвергла все заботы мефрау тер Беемстра и ковыляла по дому на своих костылях, отдавая Люсию на попечение Крессиды только для прогулки. Однажды она взяла Крессиду за руку и горячо что-то заговорила, потом пожала ей руку. Крессида мало что поняла из этой страстной речи, но суть до нее дошла: они с Анной теперь друзья навек. Об Алдрике она старалась не думать. Шли дни за днями, и ей стало казаться, что она теперь уже никогда его не увидит. Он вошел в ее жизнь и снова исчез, и изменить что-либо тут невозможно.
В выходной она отправилась к Чарити. Родов ждали со дня на день; говорили только об этом. В доме уже появилась няня, близнецы с нетерпением ждали братика или сестричку. Тико пришел домой, когда Крессида была еще у них, и она почувствовала, что завидует Чарити, наблюдая, как нежно и ласково обращается с ней муж. Как это прекрасно – быть любимой…
Об Алдрике никто не упоминал. Не выдержав, Крессида спросила, как ей казалось, вполне равнодушно, где он, что делает.
– Алдрик? – переспросила Чарити. – Он в Бразилии… или, подождите, кажется, в Аргентине? Поехал с лекциями, обещал, что на крестины вернется. – Чарити бросила быстрый взгляд на Крессиду. – Как удачно, что он тогда заехал к тер Беемстра и нашел вас. Вы очень испугались?
– Ужасно… Но хуже всех пришлось Анне со сломанной ногой и ребенком на руках…
– Анне вообще не следовало брать девочку с собой, – проговорила Чарити таким строгим тоном матери семейства, что Крессида рассмеялась, да и сама Чарити рассмеялась вслед за ней.
За ужином Крессида прислушалась к разговору супругов тер Беемстра. Время от времени они извинялись перед ней и говорили на своем языке, но теперь Крессида уже могла кое-что понять.
– Она ему не подходит, – авторитетно заявила хозяйка дома, и Крессида ее поняла, потому что та говорила медленно. – Она, конечно, умеет быть очаровательной… Скоро, ходят слухи, они поженятся. Он человек богатый, с прекрасной репутацией… Простите, что мы сплетничаем, Крессида, – улыбнулась ей
