руинам.
Все трое обеспокоенно поглядели в темнеющее вечернее небо, на которое наползали облака. Оливия попятилась и помчалась по лугу, трагически завывая:
– Не-е-е-ет! О не-е-е-ет! Только не э-э-это! Мальчики припустили за ней. Оливия так смешно мелькала тонкими белыми ножками и так потешно верещала, что они просто покатывались от хохота. Но все трое прекрасно знали, что на самом-то деле им страшно.
Они влетели в академию и тотчас наткнулись на Манфреда.
– Карусел, иди собирайся, – ледяным тоном велел тот. – Бон, за мной.
– Это почему еще? – воспротивился Чарли.
– Потому что я сказал «за мной». Чарли так и подмывало дернуть в сторону спален вместе с Оливией. Мама вот-вот приедет и будет ждать его у входа в академию. Неужели Манфред не разрешит ему ехать домой? Он же не имеет права! Хотя… кто его знает.
Манфред повернулся и пощелкал Чарли пальцами – как собачке: мол, за мной. Чарли сделал друзьям скорбную мину и двинулся за Манфредом.
– Удачи! – прошептала ему вслед Оливия.
Манфред привел Чарли в комнату старост. Сегодня она была пуста, так что Чарли разрешено было сесть в одно из мягких кресел. Сам же Манфред занял свое обычное место за гигантским столом.
– Ну что ты прямо оцепенел весь, Чарли! – Улыбка Манфреду решительно не удалась. – Я тебя не съем.
А кто тебя знает, подумал Чарли, уставившись в пол.
– Я просто хочу узнать, куда ты подевал ящик, который тебе дала мисс Инглдью. Понимаешь, ящик-то наш, – мягко, вкрадчиво журчал Манфред.
Меня не проведешь, решил Чарли.
– Понятия не имею, о чем это ты, – твердо сказал он.
– Имеешь, и еще как имеешь. Ну зачем ты запираешься? Ничего хорошего тебе от этого не будет. Более того, ящик доставит тебе уйму неприятностей. Давай же, говори, где он?
Чарли упорно молчал, и Манфред начал стремительно терять терпение.
– А ну погляди на меня, мальчишка! – рявкнул он.
Чарли не сводил глаз с пола.
– И сколько ты полагаешь продержаться? – Манфред фыркнул. – Ну-ка подними глаза. Давай, на секундочку. Больно не будет.
Чарли почувствовал, что взгляд его невольно переползает с пола на стол, а со стола на бледное лицо Манфреда. Совладать с собой он не мог. Если Манфред меня загипнотизирует, мне крышка. Я не устою и все ему выложу. И тут Чарли осенило: а если попытаться перебороть Манфреда? Посмотреть ему в лицо и попытаться прочесть его мысли? Может, тогда я смогу выпутаться из его чар. И Чарли, набравшись духу, поднял глаза и взглянул в бледное худое лицо, в черные блестящие глаза и изо всех сил вслушался в мысли противника. Но никаких слов он не услышал, а вместо них возникла картинка: мужчина за фортепиано.
– А ну прекрати! – велел Манфред. – Немедленно перестань, Бон!
Но Чарли не сдавался – он старался удержать картинку перед глазами, и вот он уже слышит музыку – быструю и прекрасную, как журчание ручья.
– Я кому сказал, прекрати! – взвизгнул Манфред.
Вжик! Мимо Чарли пролетел стакан с водой и со звонким всхлипом разбился о стену у него за спиной. Чарли вскочил с кресла – и как раз вовремя: по воздуху пронеслась тяжеленная книга. Манфред уже схватился за стеклянное пресс-папье, уже замахнулся, но тут дверь распахнулась и в кабинет вошел доктор Блур.
– Что здесь происходит? – вопросил он.
– Ни за что не хочет поддаваться, – прошипел Манфред. – Он обороняется. Этот мальчишка тоже кое- что понимает в магических поединках.
– Интересно, – промолвил доктор Блур. – Весьма интересно. Тебе нельзя впадать в такое состояние, Манфред. Я тебя предупреждал. Держи себя в руках.
Чарли покосился на стену. На розовеньких обоях расплывалось большое мокрое пятно, а по спинке кресла, где только что сидел Чарли, ссыпались стеклянные осколки.
– Чарлз, тебя ждет мать, – сообщил доктор Блур. – Быстро иди собирайся.
– Да, сэр, – с энтузиазмом отозвался Чарли и был таков со всей скоростью, на какую отважился.
Билли уже ждал его в спальне. Однако он был не один – на полу у его койки лежала собака – самая дряхлая собака, какую только случалось встречать Чарли. Она была такая жирная, а коричневая морда у нее была в такую складочку, что ни рта, ни глаз было не различить. Собака тяжело пыхтела – еще бы, волочь такую тушу несколько пролетов вверх по лестнице из кухни. И еще она пахла – примерно так, как гнилые овощи, что мама приносила со службы.
– А сюда псам можно? – нервно поинтересовался Чарли, стараясь не вдыхать.
– Про нее никто не знает, – отозвался Билли. – Я же почти все выходные сам по себе. Даже надзирательница и та по субботам уезжает домой.
Чарли поспешно пошвырял свои вещички в сумку.
– Жаль, что в этот раз ты со мной не поедешь. Тут, наверно, по ночам просто жуть. – Он
