После ланча маме пришлось вернуться в зеленную лавочку – она обещала помочь с упаковкой.
– Я ненадолго, Чарли, – сказала она, – а Мейзи, если что, наверху.
В доме стояла непривычная тишина. Дядя Патон уже ушел. Чарли заглянул к Мейзи, но та спала. Он на цыпочках миновал дверь бабушки Бон – еще не хватало разбудить старуху! Потом сбегал к дому Бенджамина, но там по-прежнему никого не было. Воздух был тих и холоден, и, когда Чарли переходил улицу, на нос ему упало несколько снежинок.
А потом он увидел три темные фигуры, шагавшие ему навстречу. Три сестрицы Юбим шагали плечом к плечу, не пропуская прохожих, которым приходилось перебираться на мостовую. Может, я успею убежать в парк, пока они меня не заметили, подумал было Чарли, но тут тетки ускорили шаг. У дома номер девять они его настигли.
– Чарли, как кстати! – воскликнула тетушка Лукреция. – Мы как раз хотели с тобой побеседовать.
– С глазу на глаз, – добавила тетушка Юстасия.
– О, – только и сказал Чарли. Ему ничего не оставалось, как войти в дом. Тетки зашушукались у него за спиной, а в прихожей свалили свои тяжелые мокрые пальто на руки Чарли.
– Противный снегопад! – Тетушка Венеция сбила снежинки с волос Чарли щелчком длинного острого ногтя.
– Входите же, – раздался из задней комнаты голос бабушки Бон. – Шевелись, Чарли, у нас мало времени.
– Да уж знаю, – откликнулся Чарли. – Тете Лукреции надо идти надзирать, а тете Юстасии – нянчить.
В ответ он получил два очень злобных взгляда, но сказать тетки ничего не сказали. Я же могу просто убежать наверх и запереться у себя, мелькнуло в голове у Чарли. Но потом он подумал, что лучше уж разделаться с малоприятной «беседой» как можно скорее. Поэтому он послушно водрузил молескиновые пальто на вешалку, прошел в гостиную и уселся за стол напротив трех теток.
– Что ж, Чарли, – начала тетушка Лукреция, – последнее время ты ведешь очень занятую жизнь, верно?
– Суешь нос куда не просят, – добавила тетушка Юстасия.
– Надеюсь, у тебя это не войдет в привычку, – съязвила бабушка Бон.
– Ну конечно же нет, – со сладкой улыбочкой прожурчала тетушка Венеция. – Она положила на стол руки с алыми когтями и вытянула к Чарли длинную шею. – Ты ведь просто хотел помочь, Чарли? Правда? Нам прекрасно известно об Эмме Толли. И мы знаем, где найти «Двенадцать колоколов». Между прочим, это собственность доктора Блура.
– Ничего подобного, – возразил Чарли. – Ящик принадлежит мисс Инглдью, и вам его не видать.
– Ах! Ах! – всплеснула руками в притворном ужасе тетушка Венеция. – Какой грубиян! Ящик останется там, где он час. Он ведь нам уже не нужен, правда, сестрички?
– Совершенно не нужен, – подтвердили тетки.
Но Чарли им не поверил. Да, Двенадцать колоколов сыграли свою роль в пробуждении Эммы, и вроде бы ящик и впрямь был уже не нужен. Но в глубине сердца Чарли чувствовал, что он еще пригодится. Потому что надо разбудить кое-кого еще.
И вдруг неожиданно для себя выпалил:
– А мой папа, между прочим, жив!
Бабушка Бон стала белее мела.
– Что ты несешь? – рявкнула она. – Он умер.
– А вот и нет. И в один прекрасный день я его обязательно найду.
– Ты, кажется, поешь с голоса своего дорогого дядюшки? – ощерилась тетушка Лукреция. – Так имей в виду, Патон спятил, совсем выжил из ума. Он бредит, сам не знает, что болтает. Тебе не следует с ним общаться.
– Пообещай нам, что больше не будешь, – подхватила тетушка Юстасия.
– Буду, – отрезал Чарли. – Еще больше буду.
Бабушка Бон стукнула кулаком по столу. Воцарилось молчание. Хватит с меня, решил Чарли и, с шумом отодвинув стул, встал.
– Погоди-ка, малыш, – пропела тетушка Венеция. – У меня припасен для тебя подарочек. – Она извлекла из объемистой сумки, стоявшей под столом, какой-то пакет. – На, Чарли, возьми.
По полированному столу к Чарли скользнул коричневый бумажный сверток.
Чарли подозрительно прищурился на него:
– Что там такое?
– Открой, и узнаешь, – подмигнула тетушка Венеция.
Чарли облизнул пересохшие губы. Наверняка тетки подложили в пакет какую-нибудь пакость. Он осторожно потянул за веревочку, и бумага развернулась. В пакете лежал синий школьный плащ.
– Плащ? У меня уже один есть, – сказал Чарли.
– Безобразные дырявые лохмотья, вот что ты носишь, – сердито сказала бабушка Бон. – Доктор Блур велел тебе прийти в новом, и тетушка Венеция по доброте душевной его сшила.
– У нее просто золотые руки, – присоединилась тетушка Лукреция.
