Глава IV
Избрав нового главу колонии, товарищи отдали должное его доброму характеру, мужественным поступкам в трудные минуты и его приверженности общим интересам. Донифан и его друзья, не признававшие достоинств Бриана, в глубине души прекрасно понимали, что несправедливы к нему. Хотя Гордон и опасался, что Донифан со своими сторонниками может решиться на дальнейший раскол, он от души поздравил Бриана с избранием. Сам же предпочитал заниматься хозяйственными делами Френч- дена.
Но с первых же дней после выборов стало ясно, что компания Донифана не желает терпеть какого положения вещей, хотя новый правитель решил не давать им ни малейшего повода к каким-либо выходкам.
Жак удивился, что его брат дал согласие стать главой колоний.
— Ты, значит, думаешь…— начал он.
Но Бриан тихо досказал за него:
— Да, я постараюсь принести как можно больше пользы, чтобы искупить твою вину.
— Спасибо, брат, — промолвил Жак. — И не надо меня щадить!
Со следующего дня в колонии возобновилась обычная жизнь, которая станет еще монотоннее долгой зимой.
Прежде всего, до холодов, когда еще можно было попасть в бухту, Бриан выполнил очень удачный замысел. Дело в том, что от флага на сигнальной мачте остались одни лохмотья. Надо было заменить его каким-нибудь приспособлением, способным выдержать зимние бури. И, посоветовавшись с Брианом, Бакстер смастерил своеобразный шар, сплетя его из гибких болотных камышей, так что ветер мог свободно проходить сквозь петли. Совершив несколько походов в Топкую бухту, Бриан семнадцатого июня закрепил на мачте новый сигнал, видный на расстоянии нескольких миль.
Постепенно холодало, столбик в термометре опускался все ниже. Ялик вытащили на землю, задвинув его в выступ утеса и закрыв толстым брезентом, чтобы он не разбухал и не рассыхался. Наставили ловушек, подновили западни и натянули на берегу реки сети для птиц, уносимых сильным ветром с Южных болот. Донифан и его друзья совершили несколько вылазок на ходулях, каждый раз возвращаясь с добычей, но экономя патроны, на которые новый правитель скупился не меньше Гордона.
В первой половине июня река стала замерзать и вскоре покрылась толстой ледяной коркой. А после усилившихся ветров с юго-востока температура упала до двадцати градусов ниже нуля; тогда замерзло и озеро.
Во Френч-дене возобновился прошлогодний, зимний распорядок жизни. Бриан следил за его выполнением, отнюдь не злоупотребляя своим авторитетом. Его охотно слушались, а Гордон помогал ему, подавая пример повиновения. Компания Донифана ничем особо не нарушала режима, занимаясь порученным ей делом. Но держались они обособленно, разговаривали между собой вполголоса и очень редко вмешивались в общую беседу даже в вечерние часы. Трудно было понять, затевают ли они что-то. Но упрекнуть их было не в чем, и Бриан не вмешивался, стараясь быть справедливым равно ко всем. Сам он часто брался за трудную и неприятную работу, не щадя и своего брата, который очень старался. Гордон видел, что настроение у Жака стало не таким подавленным, а Моко с радостью заметил, что мальчик теперь чаще участвует в болтовне и играх своих сверстников.
В долгие часы, когда приходилось безвылазно оставаться в холле, учение продолжалось. Дженкинс, Айверсон, Доль и Костар делали заметные успехи. Старшие, обучая их, занимались и сами. Вечерами читали вслух книги о путешествиях, которым Сервис конечно же предпочел бы робинзонады. Иногда Гарнетт довольно фальшиво играл на аккордеоне с усердием, достойным лучшего применения. Другие хором пели старые детские песенки.
В противоположность Гордону, который только и мечтал о дальнейшем закреплении колонии на острове Чермен, Бриан непрестанно раздумывал о возвращении в Новую Зеландию. Он не мог забыть о белом пятне на горизонте бухты Разочарования. Если это все-таки земля, нельзя ли построить хоть какое- нибудь судно, чтобы добраться туда? Но Бакстер лишь отрицательно качал головой: такое предприятие было для них непосильно!
В эти зимние ночи во Френч-дене несколько раз поднимали тревогу: близ пещеры шныряли стаи шакалов, и Фэнн заливался лаем. Тогда Донифан и другие, приоткрыв дверь, бросали горящие головни в этих мерзких тварей, обращая их в бегство. Два-три раза в окрестностях показывались ягуары и пумы, но никогда не подходили близко. По ним открывали стрельбу, хотя на этом расстоянии ранить их не удавалось. Словом, охранять безопасность Френч-дена было непросто.
Уилкокс и помогавший ему Бакстер не довольствовались установкой ловушек для мелкой пернатой дичи и грызунов. Сгибая молодые деревья, они устроили силки со скользящей петлей на крупную дичь; и двадцать четвертого июля в эти силки попался великолепный фламинго. Когда утром Уилкокс обходил свои западни, то фламинго уже висел в петле на распрямившемся деревце. Тут Моко представилась прекрасная возможность блеснуть своими поварскими талантами; птицу ощипали, выпотрошили, нашпиговали ароматическими травами, и жаркое вышло отличное. Особенно лакомым был язык фламинго, по ломтику которого получили все без исключения.
В первой половине августа наступили жестокие холода: четыре дня подряд термометр показывал тридцать градусов мороза! Однако ветер совершенно стих и воздух был чист и прозрачен. В эти дни младших совсем не выпускали наружу, а старшие выходили лишь по крайней необходимости — чтобы отопить стойло и птичник.
Правда, такие морозы простояли недолго: шестого августа ветер снова подул с запада, начались сильнейшие шквалы. Вихри исхлестали Оклендскую гряду, которая, к счастью, надежно защищала Френч- ден. Чтобы поколебать его массивные стены, потребовалось бы землетрясение. Самые страшные порывы бури, выбрасывающие суда на берег и разрушающие каменные здания, были бессильны против незыблемых скал. Ветер повалил много деревьев — это облегчит работу юным лесорубам, когда им придется пополнять запас топлива.
После бурь стало немного теплее, и вторая половина августа была вполне сносной: температура опускалась не ниже семи-восьми градусов. Возобновились работы на открытом воздухе — за исключением рыбной ловли, так как озеро и река были еще покрыты льдом. В силки и западни попадалось много дичи, и на столе во Френч-дене снова появилось свежее мясо. А стойло пополнилось новыми обитателями: вигонь принесла пятерых детенышей, за которыми заботливо ухаживали Сервис и Гарнетт.
Поскольку лед на озере оставался еще очень крепким, у Бриана появилась мысль устроить для колонистов прекрасное развлечение — катание на коньках. Бакстер, закрепив на деревянной подошве узкие железные полоски, соорудил несколько пар коньков. Кататься умели все мальчики, так как этот спорт очень распространен в Новой Зеландии, и они пришли в восторг от возможности продемонстрировать свое искусство на льду Семейного озера.
Двадцать пятого августа в одиннадцать часов утра колонисты, оставив дома лишь Айверсона, Доля и Костара под присмотром Моко, пошли искать гладкую ледяную площадку. Бриан прихватил с собой судовой сигнальный рожок на случай, если кто-нибудь неосторожно забежит слишком далеко. К обеду компания собиралась вернуться во Френч-ден.
Близ пещеры на озере громоздились льдины, и мальчикам пришлось пройти по берегу около трех миль, пока они не нашли гладкое ледяное пространство, тянувшееся далеко на восток,— прекрасное поле для катания. Донифан и Кросс, конечно, прихватили ружья. Бриан и Гордон кататься не собирались и пришли, чтобы присматривать за конькобежцами. Самыми искусными были Донифан и Кросс, но в особенности Жак, который бегал очень быстро, а кроме того, умел выписывать на льду сложные фигуры.
