Я опомнился, только когда ладонь уже опустилась на решетку. Отодвинувшись, я глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Кровь стучала в висках, руки дрожали, пространство лаза стало вдруг очень тесным, оно словно выталкивало меня наружу, вниз. Я зажмурил глаза.
Не так. Он слишком силен. Это же лиловый бородавочник, он может справиться и с десятком людей. Возможно, даже сдвоенный удар сабель не пробьет его шкуру.
Кол.
В любом случае, шишки вмиг сделают меня беспомощным.
Это враг — но есть и другой.
Кол и…
Он стоит на пути, но есть и обходной путь.
Убей его, но не сам.
Кол, и на колу…
Нет, сделай это чужими руками!
Это был выход. Мгновенно я переключился на решение новой задачи — и жажда мести, желание действовать немедленно, напролом, иссякли. Энергия вновь ушла куда-то вглубь, по-прежнему направляя мои действия к одной цели, но не окутывая больше рассудок густо-красной пеленой ненависти. Призрак, некогда превращавший в кошмары мои сны, отступил на задворки сознания, забрав с собой кол, и затаился там смутной тенью.
Вот почему, вернувшись в Кадиллицы, я не давал себе ни минуты роздыха. Призрак и кол донимали меня. Мои воспоминания всколыхнулись, когда я увидел дома и улицы города, и теперь каждое мгновение безделья было чревато нападением Призрака.
Скрипнула дверь, бородавочник обернулся, и в спальню вошел Самурай.
— Хорошо живется Дабу в доме того, кого он когда-то убил? — прошипел эльф. — Благородная архитектура, о, сколь любим Самураем этот стиль…
Как и тогда, в «Диком Мерине», услышав этот голос, я вздрогнул. Я слышал его раньше, еще до той ночи в Большом Доме, когда меня и обожженного Сэмку Маркелыча спас Лоскутер на альфине. Горячечный шепот Самурая звучал пронзительно, помимо воли создавалось впечатление, что эльф постоянно сдерживает желание выхватить свой меч-бумеранг и вспороть им горло собеседника.
— Что надо? — спокойно пророкотал бородавочник, поворачиваясь от стола. Голос его был ниже, чем у большинства гоблинов — казалось, будто в узкое горное ущелье катятся камни, и грохот их непонятным образом складывается в членораздельную речь.
— Все бароны прибрежной полосы предпочитают здоровые неказистые домища и не помнят строки знаменитого Шимконулоса, посвященные излишествам в архитектуре… — Самурай сделал паузу, пытаясь вспомнить строки незабвенного Шимки-Дудочника, автора куплетов многих популярных в народе песенок… и не вспомнил. Он быстро развернулся, запрокинул голову, сжимая меч-бумеранг в вытянутой руке.
В своем убежище я затаился, пораженный его чувствительностью. Только что я пристально смотрел на его затылок, пытаясь определить, где заканчивается ребристый ворот дорогой эплейской брони — и он ощутил мой взгляд.
— Кто здесь?! — Шепот его стал похож на шипение рассерженной змеи.
Лиловый бородавочник по имени Даб отпил из стакана, покачал головой и брюзгливо пророкотал:
— Опомнись. Ты и так уже зарезал двоих стражников из моей бригады. Они, видите ли, напомнили тебе твоих родственников. Как будто полузвери хоть чем-то смахивают на равнинных эльфов! Говори, что у тебя?
Самурай, опустив бумеранг, постоял еще немного, крутя головой и пытаясь высмотреть на стенах и потолке что-то одному ему ведомое, повернулся и сказал:
— Ха, эта бригада! Отборная бригада лучших воинов города, «боевые дубы Даба»… Самострелы со взрывчаткой, шипы, рыжие волосы, а какая выправка! Барон Дэви-младший вернулся в город, Даб знает это?
Лиловый кивнул без особого удивления.
— Следовало ожидать. Неклон умер. Младший Дэви больше не боится магических поисков. А ты откуда узнал?
Эльф, стремительно шагнув мимо Даба, бросился в кресло, с которого бородавочник только что встал, окинул взглядом пергамент, хмыкнул: «Донесение нашей всеобщей матушке, пресвятому Протектору Кадиллицкому?» — схватил бутылку и сделал несколько глотков из горлышка. Потом отшвырнул бутылку под стену — где она со звоном разбилась о мрамор, — вскочил и, поворотившись на каблуках, выпалил в морду Даба:
— Самурай видел его в одном смрадном портовом кабаке, который держит соплеменник Даба. Вернее, малыш Батрак Зубчик, этот кривоногий гномик, заметил Дэви в обществе одного старого мошенника. Но они тоже заметили Самурая с гномиком. Еще бы им не обратить внимания на то, как Самурай красиво разрезал на куски трех тощих аскеток! И они смылись прежде, чем Самурай со своими ребятами вернулся туда. Самурай так расстроился, что сжег «Дикий Мерин». Осталась только дверь в раме, аи, как красиво смотрятся на ней нос и уши старого хозяина, которые Самурай прибил к ней своими дротиками!
Рассказывая все это, эльф стоял очень прямо и с восторгом смотрел в круглые глаза Даба, явно провоцируя его. Но успеха не добился — Даб, пожав могучими плечами, повернулся к бюро и, раскрыв один из ящиков, стал складывать пергамент и письменные принадлежности.
— Что за «старый мошенник» был в обществе Дэви? — прогудел он спокойно.
Эльф за его спиной сделал вид, будто отрубает бородавочнику голову своим бумерангом, затем убрал оружие в ножны, сплюнул на пол и ответил:
— Кажется, его зовут Большак. Дитен… Дитен Графопыл. Старый знакомец молодого барона. Его пытали, это он когда-то сдал Дэви ищейкам Неклона. Тогда перевернули весь город, но Дэви успел смыться. Неклон искал его через Патину…
— Мальчишка, — перебил вдруг Даб, оборачиваясь. — Ты помнишь мальчишку? Что стоило нам придушить его еще тогда? Теперь не было бы лишних хлопот…
Эльф покачал головой с таким остервенением, что мне показалось, она сейчас оторвется от шеи.
— Самурай помнит мальчишку, Даб! Но даже если бы мальчишка умер тогда, тайна фиалы с макгаффином — как насчет нее, дружочек?
— Я тебе не друг. Если бы у меня были такие друзья, я бы повесился. — Бородавочник шагнул за бюро и нагнулся. — И я не верю, что Дэви знает, где фиала. Но в любом случае его надо найти. Где живет этот Большак, ты выяснил?
Даб достал из-за бюро топор. Его металлическая часть напоминала киль галеры, а рукоять была очень толстой для боевого оружия. Удерживать в руках и орудовать им во время драки мог только лиловый бородавочник, да и то, наверное, не всякий.
— Аи-аи, Даб думает, грязный эльфишка не догадался выяснить такую простую вещь? — залебезил вдруг Самурай, отступая и быстро кланяясь при каждом шаге. — Аи-аи, могучий лиловый гоблин Даб смотрит на скромного Самурая свысока, он думает — ну что за сучий вертопрах этот грязный эльфишка, и зачем он так много говорит, и зачем хвастается тем, что прирезал этого хозяина трактира, соплеменника Даба? Аи- аи…
— Не юродствуй, — перебил Даб, закидывая топор на плечо. — Мне безразлично, кого ты там прирезал. Где живет Большак?
Самурай перестал кланяться и подпрыгнул, хлопая в ладоши.
— Самурай узнал это, да! Большак держит цирюльню возле Круглой площади. Возможно, Джанки Дэви прячется у Большака.
— Эти твои «ребята» сейчас с тобой? — спросил гоблин, шагнув к двери. Топор висел за его спиной на широком ремне.
— Ждут в саду.
— Нельзя убивать Дэви. Неклон искал его для себя, а Протектор — для себя. Его надо взять живым. — Он уже вышел из спальни, и теперь Самурай, оглядевшись напоследок и бросив пронзительный взгляд на потолок, задул свечу и пошел следом… — Сначала окружим дом и попытаемся взять его без лишнего шума. В городе и так неспокойно после смерти колдуна, если теперь начнутся… — Дверь закрылась, и стало
