удачна в Корке, но в Дублине, мне думается, не принесет дохода.
Он был, конечно, прав, так как конкуренция была слишком велика, и тележка Бирка едва ли бы опустела к вечеру.
Прошли мимо других великолепных зданий, мимо почты с четырьмя ионическими колоннами у главного входа, и Малыш невольно подумал о той массе писем, которые разлетаются оттуда, подобно стае птиц, по всему свету.
— Это нарочно для тебя она построена, сказал Грип, — так как тебе будут посылать письма отовсюду с таким адресом: мистеру Малышу, негоцианту в Дублине.
И мальчик не мог не улыбнуться, слушая похвалы своего товарища по Ragged school.
Наконец подошли к зданию суда, с его длинным фасадом, освещенным в этот день несколькими лучами солнца.
— Надеюсь, — сказал Грип, — что тебе никогда не придется иметь дело с этим зданием.
— Занимаясь торговлей, всегда рискуешь иметь тяжбу, Грип.
— Постарайся по крайней мере, чтобы они случались как можно реже, так как это не обходится без потери денег.
И Грип довольно печально покачал головой. Но зато как лицо его изменилось, когда они остановились перед большим круглым зданием.
— Ирландский банк! — вскричал он, раскланиваясь. — Вот, друг мой, куда бы я желал, чтобы ты входил по три раза в день… В этом здании целые сундуки, величиной с дома!.. Хотел бы ты жить в одном из таких домов, Боб?
— А они золотые?
— Нет, сами они не золотые, но наполнены золотом, и я надеюсь, что Малыш положит туда когда- нибудь свои деньги!
Малыш слушал рассеянно, глядя на обширное здание, заключавшее в себе миллионы, по словам Грипа.
Прогулка продолжалась, и бедные улицы сменялись богатыми. Везде богатство и бедность, и везде полисмены с револьверами за поясом. Этого требуют политические раздоры! Все эти Педди братья лишь до тех пор, пока не возникнет спор из-за вопроса религии в home rule! Тогда они уже не могут сдерживаться, как будто в них течет не одна и та же кровь древних галлов, вполне оправдывая местную поговорку: «Посадите ирландца на вертел, и всегда найдется другой ирландец, чтобы вертеть его».
Сколько памятников показал Грип своим друзьям! Через полстолетия их будет здесь не менее, чем самих жителей. Вообразите себе целое бронзовое и мраморное население: Веллингтона, О'Коннеля, О'Бриена, Борка, Гольдсмита, Гравена, Томаса Мура, Кремптона, Нельсона, Вильгельма Оранского, Георга! Никогда Малыш и Боб не видали столько изображений знаменитостей.
Затем они сели в трамвай, и Грип не переставал называть им здания, мимо которых они проезжали. То это была тюрьма, то работный дом и, наконец, здание, оказавшееся Ragged school.
Сколько грустных воспоминаний вызвало это название у Малыша. Но если ему приходилось страдать в подобном учреждении, зато он был обязан ему знакомством с Грипом… Сколько несчастных детей заключали в себе эти стены! Правда, в своей чистой и теплой одежде они мало напоминали оборвышей, о которых О'Бодкинс так заботился! Это происходило оттого, что «Миссионерское общество Ирландской церкви», в ведении которого находилась школа, брало пансионеров не столько для того, чтобы воспитывать и кормить их, сколько чтобы привить им основы англиканской религии. Прибавим, что католические Ragged school, которые содержались монахинями, конкурировали с ними весьма успешно.
Грип, Малыш и Боб сошли с трамвая у входа в сад, находящийся на западной стороне города.
Это был целый парк площадью в тысячу семьсот пятьдесят акров, называемый Феникс, которым Дублин может смело гордиться. Громадные великолепные деревья, зеленые луга с пасущимися коровами и овцами, рощи, цветники, военное поле для смотров, большие пространства, приспособленные для поло и футбола, — чего только не найдешь в этом парке, сохранившем природный вид среди большого города. Недалеко от главной аллеи возвышается здание летнего пребывания лорданаместника, окруженное школой, военным госпиталем и помещениями для артиллерии и полиции. В Феникс-парке происходят, однако, убийства, и Грип показал детям крест, поставленный па краю рва. Здесь три месяца тому назад, 6 мая, были убиты кинжалом главный секретарь по ирландским делам, его помощник Борк и лорд Фредерик Кавендиш.
Прогулка по Феникс-парку и смежному с ним Зоологическому саду закончила день. Было пять часов, когда друзья расстались с Грипом и вернулись к себе. Решено было видеться каждый день.
Однако, расставаясь с Малышом, Грип вдруг спросил его:
— Ну что же, надумал ты, что будешь делать?
— Мне кажется, Грип, что возобновление торговли, которую мы вели в Корке, здесь не приведет ни к чему. Лучше было бы оставаться, нанять небольшую лавку в такой части города, где проходит много народу, но не очень богатого… На улице Свободы, например…
— Великолепно придумано, Малыш!
— А что же мы будем продавать, — живо спросил Боб, — пирожки?
— Ах ты лакомка! — вскричал Грип.
— Просто полезные вещи, — сказал Малыш, — но я еще не решил какие… Я думаю устроить нечто вроде базара…
— Это будет отлично, — обрадовался Грип, в воображении которого уже рисовалась красивая вывеска. — Не забудь, — прибавил он, что все мои деньги к твоим услугам, тем более что мне изрядно надоело носить их всегда с собой.
— Почему же ты никуда их не поместишь?
— К тебе, охотно!
— Это мы еще увидим. Денег у меня пока достаточно, и надо пустить их в дело, не слишком рискуя…
— Не бойся, Малыш, я тебе говорю, что ты разбогатеешь… У тебя будут сотни, тысячи фунтов.
— Когда уходит «Вулкан», Грип?
— Через неделю.
— А когда ты вернешься?
— Через два месяца.
Наконец они расстались. Грип отправился к докам, а мальчики с Бирком перешли реку, чтобы попасть в квартал св. Патрика.
Сколько нищих они встретили по дороге, сколько пьяных!.. Архиепископ Иоанн на съезде, собранном в 1186 году, громил пьянство. Но семь веков спустя Педди продолжал пить без меры, и никакой архиепископ, никакой съезд не могли повлиять на этот врожденный порок!..
Глава одиннадцатая. «ДЛЯ ТОЩИХ КОШЕЛЬКОВ»
Нашему герою было тогда одиннадцать с половиной лет, а Бобу восемь, то есть оба вместе еще не достигли совершеннолетия, когда Малыш открыл магазин… Следовало быть Грипом, так слепо верившим ему, чтобы питать уверенность в успехе его предприятия!
Через два месяца после прихода детей в столицу Ирландии в квартале Св. Патрика открылся базар, сразу привлекший внимание местных жителей. Малыш открыл магазин не на одной из самых бедных улиц, он предпочел устроиться на Бедфордстрит, жители которой если не покупают лишнего, то и не лишают себя необходимого. Малыш очень скоро понял это благодаря своим коммерческим способностям.
Это был настоящий магазин, который Бирк уже не перетаскивал с места на место, но стерег, как настоящий сторожевой пес. На вывеске значилось: «Для тощих кошельков», скромное, но заманчивое приглашение, а внизу: «Малыш и К°», «и К°» — это, конечно, был Боб…, а также, вероятно, и Бирк.
Дом, в котором находился магазин, был трехэтажный. Первый этаж занимал сам хозяин О'Бриен, богатый негоциант, отказавшийся от дел, шестидесятилетний холостяк, пользовавшийся вполне
