они везли другие массивные части — вот только части чего, Кирилл пока понять не мог.
А потом понял. Это была катапульта! Причем с дизельным приводом. Прикрываясь щитами от выстрелов с Кремля, чужаки очень сноровисто собрали ее. Над уложенной прямо на мостовую массивной рамой торчала толстая выхлопная труба; взревел двигатель, из трубы ударил дым, медленно согнулась кривая балка, в глубокой чаше на конце которой лежало нечто массивное, угловатое…
Вспыхнул огонь, мотор стих, труба снова выплюнула клуб дыма, и балка с протяжным стоном распрямилась.
В сторону Кремля полетел ком огня размером с мусорный бак. Что это было, Кирилл не понял, но ударившись о вершину Спасской башни, прямо в окаймленный золотым кругом черный циферблат, ком расплескался липкой жгучей субстанцией, и башня загорелась.
Еще три выстрела — и горело уже на стене Кремля, а потом вспыхнуло и за ней.
Любишь или не любишь ты правительство, как не относишься к текущей политике, к коррупции и прочим прелестям неразвитой демократии, Кремль остается для тебя центром российской державности, сердцем государства. И пожар в нем, и вид Спасской башни, ставшей огромным факелом, в огне которого едва проглядывает медленно кренящейся набок темный силуэт шпиля со звездой, вызывает оторопь, переходящую в ужас — ощущение конца мира, вселенского Армагеддона.
Кирилл был так заворожен этой картиной, боем на Красной площади и пожаром в Кремле, что не сразу услышал звуки, доносящиеся с другой стороны.
В этот момент из зеленого тумана начала выступать массивная, в два этажа высотой, угловатая фигура: квадратная башка размером со шкаф, прямые плечи, короткие широкие руки с какими-то наростами… Кирилл не успел разглядеть, кто это там еще пожаловал из портала — когда к топоту ног и шуму двигателей добавились крики ужаса, он повернул голову в другую сторону. От моста бежали люди, за ними катили пять машин — впереди три 'телеги', дальше два 'броневика' — и вели огонь по беглецам.
Люди падали; одни, ничего не соображая от ужаса, бежали прямо по центру улицы, другие сворачивали к домам.
Выходит, пришельцы появляются не только из портала на Красной площади? Кирилл ведь видел изумрудные волны, льющиеся из подземного перехода… Значит, через эти небольшие, возможно — временные порталы чужаки тоже могут проходить? Если силы московской милиции и базирующихся в столице и области военных частей рассеяны по разным точкам, то понятно, почему на площади чужаки успешно держат оборону, смогли даже поставить катапульту и поджечь Кремль — у военных просто не хватает сил. Да к тому же из-за сбоев в электронике плохо действует связь, не летают вертолеты, не ездят танки…
К подъезду, где прятался Кирилл, устремились трое: женщина, мальчик лет двенадцати и высокий старик с седой бородой. Следом повернула телега. Кирилл раскрыл дверь и призывно замахал рукой. С телеги выстрелили.
В сражении на Красной площади он часто видел прямые алые молнии, вылетающие из расположения чужаков. Они стреляли какими-то непонятными разрядами, но, кажется, не только ими — обычное, 'пулевое' оружие у них тоже было, и этот выстрел был произведен из него.
Старик вскрикнул и упал лицом вниз. Женщина завизжала, споткнулась, мальчишка схватил ее за руку и они влетели в подъезд.
Тачанка неслась следом. Кирилл захлопнул дверь. Перед ним стояла довольно молодая, хорошо одетая женщина с большими серьгами в ушах и ярким макияжем на лице. Тушь потекла, образовав темные пятна под глазами, помада смазалась. Ее сын был в костюмчике, белой рубашке и галстуке-бабочке.
— Вы кто?! — крикнула женщина.
— Прохожий просто, — поспешил успокоить ее Кирилл. — Вы в этом доме живете?
— Да, мы на третьем, — ответил мальчик.
— Другой выход из дома есть? Во двор? Да быстрее, эта штука за вами едет!
— Нету, нету!
Кирилл снова выглянул. Телега приближалась на полном ходу, в передней части ее торчал треугольный таран, сваренный не то из рельс, не то из толстых железных 'уголков'.
Застучали ноги по ступеням; когда Кирилл обернулся, женщина с мальчиком уже бежали вверх по лестнице. Не зная, куда еще деваться, он бросился за ними и догнал только на третьем этаже, когда женщина трясущимися руками пыталась открыть дверь. Она дикими глазами глянула на Кира и выронила ключи.
— Мама, дай я! — закричал мальчик.
Оттолкнув ее, он поднял ключи. Кирилл, тяжело дыша, остановился рядом.
— Уйдите отсюда! — выкрикнула женщина, и тут по лестнице покатился грохот — телега проломила дверь и вкатилась в подъезд.
— Быстрее открывай! — зашипел Кирилл мальчишке, который тыкал ключом в замочную скважину. — А вы — молчите! Ни звука! Они могут по лестнице за нами…
Мальчик раскрыл дверь, женщина взвизгнула:
— Не входите! Прочь отсюда!
Оттолкнув ее, Кирилл прыгнул внутрь, пихнул мальчика перед собой, развернувшись, схватил женщину за плечи, втащил в квартиру и закрыл дверь. Не захлопнул, а именно закрыл, тихо щелкнув замком.
Снаружи донесся звук шагов. Что-то клацнуло. Еще раз — немного громче. Похоже на оружейный затвор… Пятясь в темный коридор, Кирилл оглянулся. Большая квартира, трех или четырехкомнатная, отсюда он видел край просторной кухни, дорогую ковровую дорожку в гостиной, на стене — массивные ходики под старину.
— Тихо все! — шепотом сказал Кир. — Они поднимаются!
Женщина прижалась спиной к стене. Мальчик зашептал:
— Мы видели, как они людей хватали и бросали в свои машины.
— Бросали в машины? — переспросил Кирилл, отступая вслед за ним в гостиную. Женщина оставалась на месте и глядела на непрошеного гостя так, словно боялась его больше непонятных людей снаружи. Казалось, она едва сдерживается, чтобы не упасть на пол и не забиться в истерике.
— Идите за нами. — тихо позвал ее Кир, но она помотала головой и закусила губу. — Послушайте, я такой же человек, как вы, спасаюсь от этих… Вы не меня, а их бойтесь!
Из глаз ее потекли темные от туши слезы, она закусила нижнюю губу и мелкими шажками пошла следом за Кириллом и сыном, которые остановились посреди гостиной. Доносящиеся снаружи звуки стихли на площадке третьего этажа.
— Что это значит? — спросил Кир у ребенка. — Зачем они их в машины свои бросают? Малыш, а ты не перепу…
— Сам малыш! — оскорбился мальчик. — Они людей парале… парализовали и хватали.
— Как парализовали? Этими молниями алыми?
— Нет, другим. У них, ну такие вроде… Ну, как шокеры, как у моего брата старшего, только большие совсем. Брат с отцом на рыбалке сейчас, — насуплено добавил ребенок. — А то бы они этим надрали задницы!
— Костя! — пискнула его мать.
— Я правду говорю! А эти, которые на машинах, они в спину одного дядьку шокером своим… И потом схватили и в машину на дно бросили. И там другие лежали. Они их в плен берут!
На лестнице стояла тишина, шум на улице тоже стих, хотя звуки сражения доносились с Красной площади.
Потом из-за двери донесся неразборчивый шум.
Вздрогнув, женщина прошептала:
— Что с нами будет?
— Мне их цель непонятна, — сказал Кир. — Говоришь, в плен берут? Зачем?
— Чтоб сожрать! — уверенно объявил Костя.
Мать в ужасе уставилась на него.
— Что ты говоришь?!
