– Если я прикажу тебе схватить его, ты это сделаешь?
– Сделаю.
– А если он вздумает сопротивляться, справишься с ним?
– Справлюсь.
– Имей в виду, что я хочу получить его живым!
– Получите живым.
Матифу не любил краснобайства и выражался весьма определённо. Доктор мог вполне положиться на него. То, что ему прикажут, будет исполнено!
С марокканкой будет нетрудно справиться – достаточно её связать, заткнуть ей рот и куда-нибудь её запрятать. Прежде чем она успеет поднять тревогу, Саркани окажется на борту 'Электро'.
Темнота, правда, ещё не особенно глубокая, должна была содействовать осуществлению этого замысла.
Тем временем Саркани и чужестранка продолжали свой путь вдоль крепостной стены, не замечая, что за ними наблюдают и идут им вслед. Они ещё молчали. Они не хотели приступить к разговору, конечно, потому, что направлялись в такое место, где им никто не помешает. Так дошли они до Южных ворот, у которых начинается дорога, ведущая из Катаро в горы, к австрийской границе.
У этих ворот бывает большой базар, куда сходятся черногорцы. Здесь они продают и покупают всевозможные товары, ибо в город их впускают лишь в очень ограниченном числе и лишь после того, как они сдадут оружие. По вторникам, четвергам и субботам горцы являются сюда из Ниегу или из Цетинье, пройдя пешком часов пять-шесть, и приносят с собою яйца, картошку, дичь и даже вязанки хвороста, который очень бойко раскупается.
Саркани приехал как раз в базарный день. Кое-кто из горцев, поздно закончивших сделки, остался на базаре с намерением провести здесь ночь. Их было человек тридцать; они беспрестанно ходили туда и сюда, беседовали, спорили, ссорились; одни уже растянулись на земле, собираясь спать, другие, по албанскому обычаю, жарили на вертеле барашка.
Сюда-то и направились Саркани и его спутница; по-видимому, это место было им уже знакомо. И в самом деле, здесь им удобно будет переговорить, здесь можно провести и всю ночь, вместо того чтобы разыскивать ночлег. Дело в том, что, приехав в Катаро, иностранка не позаботилась найти себе помещение.
Доктор и Матифу друг за дружкой появились на базарной площади, погружённой во мрак. Там и сям потрескивали догорающие костры, уже не дававшие света. В таких условиях похитить Саркани будет нелегко, если только он не уйдёт отсюда ещё до рассвета. Доктор пожалел, что не напал на Саркани по дороге от Морских ворот к Южным. Но жалеть было уже поздно. Оставалось выжидать и воспользоваться первым же удобным моментом.
Во всяком случае, катер стоял наготове за скалами, шагах в двухстах от базара, а немного подальше, в двух кабельтовых от берега, смутно виднелись чёрные очертания «Электро» и мерцавший на нём огонёк.
Саркани и марокканка уселись в одном из самых тёмных уголков, рядом с группой уже уснувших горцев. Здесь они могли поговорить о своих делах, не опасаясь, что их кто-нибудь услышит; но доктор, завернувшись в дорожный плащ, ловко пробрался к группе спящих. Никто не обратил на него внимания. Матифу тоже постарался как можно лучше спрятаться и стоял наготове, ожидая условленного знака.
Саркани и чужестранка говорили по-арабски, вполне уверенные, что их здесь никто не поймёт. Но они ошибались. Доктор прекрасно знал все восточные и африканские наречия, и ни одно слово из разговора Саркани и марокканки не ускользнуло от него.
– Ты получил в Сиракузах мою телеграмму? – спросила женщина.
– Получил, Намир, – ответил Саркани, – и мы с Зироне на другой же день выехали.
– А где Зироне?
– В окрестностях Катании; он набирает там новую шайку.
– Тебе, Саркани, надо завтра же съездить в Рагузу и повидаться с Силасом Торонталем.
– Съезжу и повидаюсь. Но ты не ошиблась, Намир? Мне действительно пора показаться?
– Конечно. Дочь банкира…
– Дочь банкира… – повторил Саркани таким странным тоном, что доктор поневоле вздрогнул.
– Да, дочь Торонталя!
– Как же так? Она даёт волю своему сердцу, не спросясь моего согласия? – насмешливо продолжал Саркани.
– Тебя это удивляет? А между тем это так. Но ты ещё больше удивишься, когда узнаешь, за кого хочет выйти Сава Торонталь.
– Верно, какой-нибудь разорившийся дворянчик, мечтающий поправить дела при помощи миллионов тестя.
– Да, – сказала Намир, – молодой человек очень знатного происхождения, но без средств…
– И как же зовут этого нахала?
– Петер Батори.
– Петер Батори! – вскричал Саркани. – Петер Батори собирается жениться на дочери Силаса Торонталя!
– Успокойся, Саркани! – сказала Намир. – Что дочь Силаса Торонталя и сын Иштвана Батори влюблены друг в друга – для меня это уже не тайна. Но, быть может, Силас Торонталь и не подозревает об этом?
