Конгр был хорошо осведомлен и насчет прибытия новой смены сторожей. Из найденной на маяке книги он узнал, что смена сторожей должна производиться через каждые три месяца, следовательно, рассыльное судно «Санта-Фе» придет в Эльгорскую бухту не раньше первых чисел марта, а теперь был только еще конец декабря.
Из книги же он узнал, что трех сторожей звали Мориц, Фелипе и Васкец. По одному убранству жилища сторожей можно было судить, что их было трое.
Итак, один из них бежал. Куда? Конгр, как мы знаем, мало об этом беспокоился. Одинокий, без средств к существованию, беглец должен был погибнуть от холода и голода.
Хотя времени для починки шхуны и было достаточно, надо было все-таки рассчитывать на возможное запоздание. Уже в самом начале пришлось приостановить начатые работы.
Шхуну только что разгрузили, и Конгр собирался на следующий день перевернуть ее подводной частью вверх, как вдруг в ночь с 3-го на 4 января погода неожиданно переменилась.
Масса облаков скопилась в эту ночь на южной части горизонта. Термометр показывал шестнадцать градусов тепла, а барометр предвещал бурю. В небе то и дело вспыхивали молнии, сопровождавшиеся раскатами грома. Ветер яростно ревел, море бешено вздымалось, волны перекатывались через рифы и разбивались о прибрежные скалы. Хорошо, что шхуна стояла в защищенной от юго-восточного ветра Эльгорской бухте! В такую бурю даже большое парусное или паровое судно могло быть прибито к берегу, о таком же судне, как шхуна, и говорить не приходится.
Как отзвук яростного шквала и сильного волнения в море, в бухточке поднялась зыбь. Волны прилива покрыли весь песчаный берег, достигали подножия береговых утесов и бушевали у самого маяка; их брызги доносились до маленькой буковой рощи, находившейся в полумиле от башни.
Конгр и его товарищи употребляли все усилия, чтобы удержать шхуну на месте. Несколько раз она срывалась с якоря, так что пришлось бросить второй якорь. Несколько раз ей угрожала неминуемая гибель.
Не переставая наблюдать за шхуной, разбойники переселились сами в жилище сторожей, где им нечего было опасаться шторма. Они перенесли туда койки с корабля, и места хватило для всех пятнадцати человек. За все время пребывания на Острове Штатов им не приходилось еще жить с таким комфортом.
О пище заботиться было нечего. В складах при маяке съестных припасов было вдоволь; их хватило бы и на тридцать человек. В случае же нехватки можно было взять из припасов, хранившихся в пещере. Продовольствия должно было хватить и на все плавание по Тихому океану.
Буря продолжалась до 12 января и стихла только в ночь с 12-го на 13-е число. Целая неделя пропала даром, так как работать было невозможно. Конгр даже распорядился, чтобы часть балласта снова перенесли на судно, которое так и бросало во все стороны. Немало труда стоило отвести шхуну от прибрежных скал, о которые она могла разбиться так же легко, как при входе в Эльгорскую бухту.
Ночью ветер внезапно переменился и подул с вест-зюйд-веста. Особенно яростно дул он и волновал море у мыса Сан-Бартелеми. Если бы шхуна была там, ей бы несдобровать.
В течение всей этой недели в виду острова прошел только один корабль.
Это было днем, а потому с корабля, конечно, не могли заметить, что маяк не освещался по ночам. На корабле развевался французский флаг. Судно шло с северо-востока и направлялось в пролив Лемера.
Впрочем, корабль шел в расстоянии трех миль от берега, и его можно было разглядеть только в зрительную трубу. Разумеется, никто не увидел с корабля сигналов Васкеца, иначе французский капитан спустил бы в море шлюпку и послал ее за потерпевшим крушение.
Утром 13 января пираты снова выгрузили балласт и сложили его на песке. Плотник нашел повреждения более серьезными, чем ожидал. Шхуне, очевидно, пришлось выдержать не одну бурю. В корме ее тоже открылась течь. Непременно надо было заменить новыми поврежденные флортимберсы, шпангоуты,[67] и обшивку на протяжении двух метров.
Прежде всего, шхуну нужно было вытащить на берег и положить на правый борт. За неимением рычагов и других приспособлений это можно было сделать лишь во время прилива. До сильного прилива в новолуние оставалось два дня. Надо было дождаться этого момента и перетащить шхуну подальше на берег, где она могла бы лежать на суше целый месяц.
Конгр и Каркант воспользовались этой отсрочкой и отправились в пещеру. На этот раз они плыли в шлюпке сторожей маяка, которая была больше шлюпки шхуны. Они хотели перевезти и спрятать в кладовых маяка часть награбленного золота, серебра, самоцветных камней и других драгоценностей.
Это было 14 января, утром.
Два часа тому назад начался отлив, и разбойники рассчитывали вернуться после полудня.
Погода стояла хорошая. Легкий ветерок гнал с юга облака, и лучи солнца пробивались между тучами.
Прежде чем пуститься в путь, Каркант поднялся на галерею маяка, как он это делал ежедневно, чтобы осмотреть горизонт. Нигде на однообразной поверхности моря не видно было ни одного корабля, ни даже рыболовного судна жителей Огненной Земли.
Так же безлюден и пустынен, как море, был и остров.
Шлюпка шла по течению, а Конгр внимательно осматривал берег бухты. Куда девался третий сторож, спасшийся от пиратов? Хотя мысль о нем и не особенно беспокоила атамана шайки, но все-таки лучше было бы избавиться и от него.
На берегу, как и в заливе, не было ни души. Только мириады птиц оживляли его своим криком.
В одиннадцать часов шлюпка, увлекаемая отливом и подгоняемая ветром, причалила к берегу против самой пещеры.
Оставив двух товарищей сторожить шлюпку, Конгр и Каркант вышли на берег, отправились в пещеру и возвратились через полчаса.
Им казалось, что все осталось на своем месте. Впрочем, в пещере была такая масса всевозможных вещей, что если бы некоторые из них и пропали, трудно было бы заметить это.
Конгр с товарищами принесли два тщательно закупоренных ящика, найденных пиратами после крушения английского трехмачтового судна и заключавших в себе на крупную сумму золота и драгоценных камней. Они поставили ящик в шлюпку и уже собирались отвалить от берега, как вдруг Контру пришла мысль дойти до мыса Сан-Хуан, откуда виден был весь южный и весь северный берег.
Каркант и Конгр взобрались на береговые утесы и дошли до самой стрелки мыса. Все побережье до самого пролива Лемера, на расстоянии двух миль в одну сторону и до стрелки Севераль в другую, лежало как на ладони.
— Ни души! — сказал Каркант.
— Никого! — отвечал Конгр.
После этого они возвратились к шлюпке и три часа спустя были снова в Эльгорской бухте.
16 января утром Конгр и его друзья приступили к постановке шхуны на мель. В одиннадцать часов ожидали прилива и потому сделали все необходимые приготовления. На берег отнесли швартов, при помощи которого рассчитывали притянуть шхуну.
В сущности, дело было очень простое и легкое и зависело почти всецело от прилива.
Когда прилив достиг полной высоты, разбойники взялись за кабельтов и потянули «Мол» бечевой как можно дальше на берег.
Оставалось дождаться отлива. Около часа верхушки ближайших береговых утесов выступили из воды, и киль «Мола» опустился на песок. В три часа судно лежало уже совсем на суше, на правом борту.
Можно было приняться за работу. Так как шхуну не удалось дотянуть до самого подножия береговых утесов, работу надо было прерывать каждый день на несколько часов-на время прилива. Впрочем, с каждым днем приливы должны были становиться слабее, а потому и перерывы в работе-короче, и в течение двух недель после новолуния работать можно было почти беспрерывно.
Плотник взялся за дело. Патагонцы не могли помочь ему, но зато Контр, Каркант и остальные члены разбойничьей шайки принялись помогать кто чем мог.
Сняв медную и деревянную обшивку, плотник обнажил флортимберс и шпангоут, которые надо было заменить новыми. Досок и кусков дерева нашлось в пещере столько, что не понадобилось рубить лес и пилить его на доски, что значительно облегчило дело.
