дорогую Долли и нашего ребенка!
В шесть часов утра Джон и Боркер снова тронулись в путь вдоль Фицроя. Во время полуденного привала, снова решив осуществить свой замысел, так как им предстояло прибыть к вечеру к месту расположения каравана, Боркер предложил Джону выехать вперед.
Джон согласился, так как с нетерпением ожидал свидания с Джейн, чтобы поговорить с ней более откровенно, чем он мог беседовать с Леном Боркером.
Оба собирались уже отправиться в путь, когда один из негров заметил в ста шагах какого-то белого, который продвигался вперед, видимо принимая известные меры предосторожности.
Лен Боркер вскрикнул. Он узнал Годфрея.
Глава пятнадцатая. ПОСЛЕДНИЙ ПРИВАЛ
Увлеченный каким-то инстинктом, бессознательно Джон бросился навстречу мальчику. Боркер застыл на месте. Перед ним был Годфрей, сын Долли и Джона. Так, значит, караван миссис Брэникен не погиб? Она была недалеко отсюда, в нескольких тысячах, сотнях шагов… Или, быть может, Годфрей один остался в живых из всех покинутых им?
Как бы то ни было, эта неожиданная встреча могла расстроить план Боркера. Достаточно было юнге заговорить, и сделалось бы известным с его. слов, что миссис Брэникен стояла во главе экспедиции… Он сообщил бы о том, что Долли подвергала себя всевозможнейшим лишениям и опасностям в этих австралийских пустынях для того, чтобы освободить своего мужа. Он рассказал бы, что она вблизи и следует за ним, поднимаясь по течению реки.
И все это так и было на самом деле. Покинутый Боркером, маленький караван выступил утром 22 марта. Как известно, эти несчастные, ослабевшие от голода, мучимые жаждой, выбившись из сил, замертво свалились 8 апреля. Поддерживаемая сверхъестественной силой миссис Брэникен пыталась воодушевить своих товарищей, умоляя их снова пуститься в путь, напрячь последние усилия, чтобы добраться до реки, где они могли рассчитывать найти некоторую помощь… Но все увещевания ее были тщетны.
Но душа экспедиции была еще жива; она сосредоточилась в самой Долли, и Долли совершила подвиг, который не по силам было совершить ее товарищам. Они направлялись к северо-западу; по этому направлению протянуты были ослабевшие руки Тома Марикса и Заха Френа. Долли ринулась вперед одна, в бесконечную необъятную равнину, без съестных припасов, без средств передвижения! На что надеялась эта энергичная женщина? Направлялась ли она к Фицрою, надеясь на помощь белых или кочующих туземцев, одушевлена ли она была иной надеждой? Она сама не могла бы сказать этого; она вила и шла вперед. Таким образом пройдены были ею двадцать миль в продолжение трех дней. В конце концов силы изменили ей, и она упала и погибла бы, если бы не была спасена Провидением. Черная полиция производила в то время обследование пограничной с Великой пустыней местности. Оставив около 30 человек у Фицроя, начальник полиции, мани, во главе остальной команды, около 60 человек, двинулся в ту сторону для рекогносцировки. Он-то и нашел миссис Брэникен. Придя в себя, Долли была в состоянии указать, где были ее товарищи, и ее привели к ним. Мани и людям его отряда удалось привести в чувство несчастных людей, из которых не нашли бы в живых ни одного сутками позже.
Знавший ранее мани по своей прежней службе, Том Марикс сообщил ему обо всем происшедшем со времени отправления каравана из Аделаиды. Этому офицеру известно было, какую цель преследовал караван, во главе которого находилась миссис Брэникен, а раз Провидению угодно было, чтобы он спас ее, то он предложил присоединиться к каравану.
На упоминание об индасах со стороны Марикса мани указал, что племя это занимает становище на берегу Фицроя, в расстоянии не более 60 миль. Нельзя было терять времени, раз нужно было помешать осуществлению проектов Лена Боркера, которого мани обязан был задержать, в силу полученного им ранее предписания, когда этот злодей состоял еще в шайке лесных бродяг, занимавшейся разбоем в Квинсленде. Несомненно было, что если Боркеру удастся освободить Джона, у которого не было никаких причин не доверять ему, то невозможно будет напасть на их следы.
Миссис Брэникен могла вполне положиться на мани и людей его отряда; они поделились съестными припасами с ее товарищами и дали им своих лошадей. В тот же вечер весь отряд тронулся в путь и 21 апреля пополудни перед ним показались вершины, окаймляющие равнину, почти на границе семнадцатой параллели. Мани нашел здесь и остальных людей своего отряда, оставленных им для наблюдения за берегами Фицроя. Последние сообщили ему, что становище индасов находилось на расстоянии ста миль от этого места, по верхнему течению реки. Необходимо было возможно скорее догнать их, хотя миссис Брэникен и лишилась всех предметов, предназначенных для уплаты выкупа за мужа.
Впрочем, мани, к которому присоединились еще Том Марике, Зах Френ, Годфрей, Джоз Мерит и остальные участники экспедиции, решили в крайности прибегнуть к силе, чтобы вырвать Джона из рук индасов.
Поднявшись по долине до становища туземцев, они убедились, что последние уже снялись с места. Мани последовал за ними, и вот почему 25 апреля пополудни, в то время как Годфрей выдвинулся на полмили вперед, он неожиданно очутился около капитана Джона.
Боркеру удалось, однако, овладеть собой, и он глядел в упор на Годфрея, выжидая, что предпримет и скажет молодой юнга.
Годфрей не замечал его! Он не в состоянии был отвести глаз от капитана. Хотя он никогда не видел его, но черты его лица глубоко запечатлены были в его памяти благодаря той фотографии, которую дала ему миссис Брэникен. Для него не могло быть сомнения: человек этот был капитан Джон.
Джон рассматривал Годфрея с не меньшим волнением. Несмотря на то, что он не мог отгадать, кто был этот мальчик, он пожирал его глазами. Он протягивал к нему руки. Он звал его прерывающим от волнения голосом… Да! Он звал его к себе, как будто это был его сын.
Годфрей кинулся ему в объятия, со словами:
— Капитан Джон?
— Да, я… Это я! — отвечал капитан Джон. — Но ты, дитя мое, кто ты? Откуда ты знаешь мое имя?
Годфрей не в состоянии был отвечать.
Он вдруг увидел здесь Лена Боркера и не в силах был победить чувства омерзения, овладевшего им при виде этого злодея.
Лен Боркер, однако, быстро проанализировал все последствия этой неожиданной встречи, признав ее для себя в высшей степени благоприятной.
Разве не являлся удачей этот случай, отдававший в его руки одновременно и Годфрея, и Джона?
Возможно ли было мечтать о большей удаче, чем эта, которая делала его единственным вершителем судьбы отца и Сына? И, обернувшись к черным, он жестом приказал им разлучить Годфрея и Джона, схватив их обоих.
— Лен Боркер! — воскликнул Тодфрей.
— Да, дитя мое, — отвечал Джон, — это Лен Боркет, тот, который, спас меня…
— Он спас вас! — воскликнул Годфрей. — Нет, капитан Джон, нет, Лен Боркер не спас вас! Он желал погубить вас и для этого покинул нас, украв у миссис Брэникен ваш выкуп.
Услыхав это имя, Джон крикнул, схватив Годфрея за руку:
— Долли, Долли?
— Да, капитан Джон, ваша жена миссис Врэникен недалеко отсюда!..
— Долли! — вскрикнул Джон.
— Малый этот обезумел! — сказал Лен Боркер, приближаясь к Годфрею.
— Да, безумный! — прошептал капитан Джон. — Бедный ребенок — безумный!
— Лен Боркер, — продолжал тогда Годфрей, дрожа от негодования, — вы предатель, вы убийца! И если убийца этот здесь, капитан Джон, то потому, что решил погубить и вас, покинув миссис Брэникен и ее товарищей!
— Долли! Долли! — воскликнул снова капитан Джон. — Нет! Ты не безумный, дитя мое! Я верю тебе!
