На побагровевшем лице судьи возникло такое изумление, как будто я на его глазах сам превратился в циклопа без помощи камуфляжна.
– Вы над нами издеваетесь! – провозгласил он. – Как это вы не слышали о Ссылке? У вас что, прогрессирующая амнезия?
Я открыл рот, чтобы достойно ответить ему, но тут вмешался Лури Зрауп, которому явно не терпелось, – он все время покашливал и переминался с ноги на ногу.
– Дело в том, что этот молодой гум не есть…
Его прервали свист и глухой звук удара. В комнату по канату влетел коренастый темноволосый бородач в желтой тоге. Шмякнувшись о сетку, он ловко упал ступнями на матрац, крякнул и заявил:
– Вам надо срочно сменить эту лесу. Трение – ни к черту.
– Что такое, – начал судья, но бородач окинул нашу четверку быстрым взглядом, мгновенно что-то для себя смекнул, шагнул ко мне, мощной рукой обнял за плечи и доверительно, но так, чтобы слышали остальные, поведал:
– Все в порядке, сынок. Этим бюрократам не удастся навредить тебе. Теперь ты под нашей защитой, все позади, расслабься.
– Что такое?! – завопил Суспензорий. – Почему вы врываетесь сюда во время судебного разбирательства?! Вон!
– Не кричите. Это вредно для голосовых связок… – Тут бородач вдруг сам завопил так, что я отшатнулся от него: – Преграды свободным профсоюзам, да?! Я никуда не уйду отсюда, пока не вытащу этого достойного молодого гума из ваших грязных лап!
– Профсоюзник, – процедил судья презрительно.
– Представитель профсоюза свободных смотрителей! – с достоинством поправил бородач. – Только что нам сообщили, что сюда был доставлен наш старый член. Все обвинения, выдвинутые против него, – полнейшая чушь. Что бы вы там ни выдвигали!
– Но мы еще не выдвигали никаких обвинений, – указал судья.
– Виляете? Хитрите? Интригуете? – загремел представитель. – Попираете права? Наклеиваете ярлыки? Чем хуже – тем лучше! А мы станем стеной, и ни в какую! Ни вверх, ни вниз! Вот так!.. – внезапно он заговорил обычным, спокойным и даже ласковым голосом: – Короче, я увожу этого молодого гума. Пойдем, сынок, выпьем чего-нибудь, побеседуем…
Тут принялся орать судья – может быть, и не с таким вдохновением, как бородач, но тоже достаточно громко:
– Никуда вы его не уведете! Идет предварительное дознание! Вы мешаете его проводить! Этот гум! Этот Хлор Халай! Да будь он хоть трижды членом вашего дрянного профсоюзика…
Бородач, в продолжение краткого спича судьи молча качавший головой, зловеще произнес:
– «Дрянного профсоюзика»? Я запомню эти слова. О, вы еще пожалеете! Вы тяжко обидели мою организацию. Сынок, ты слышал? Будешь свидетелем! А теперь мы уходим. Вы должны подать официальное прошение, его рассмотрят на коллегии, заседание которой будет через цикл, потом на совете, заседание которого будет через два цикла, и тогда, быть может, цикла через четыре…
Судья побагровел и начал брызгать слюной:
– И вы смеете называть нас бюрократами? Исчез КРЭН! И скорее всего, тут замешана Ссылка!
Пока длился этот обмен мнениями, секретарь растерянно крутил головой и хлопал ушами, а Лури Зрауп переминался с ноги на ногу, все время порываясь что-то сказать, и теперь наконец подал голос:
– Ведь все дело в том… Позвольте мне объяснить…
– Похищен КРЭН? – зычно гремел бородач. – Значит, вы причастны к похищению КРЭНа? Я запомню и это! Может быть, среди вас даже есть шпионы Вне Закона? В какую зловещую клоаку мы попали, сынок! Идем, я расскажу тебе на эту тему один анекдот…
– Шпионы среди нас?! – Судья дико огляделся, хватаясь за сердце. – Это наглая бесстыдная инсинуация, которую могли исторгнуть лишь грязные уста забывшего о чести и достоинстве хама…
– Но послушайте! – Голос инсайдера едва прорывался сквозь крики. – Все дело в том, что этот гум не есть гум, которого зовут Хлор Халай!
– Может быть, вы уже пытали его? Он что-то очень бледен! Сынок, признайся мне, они мучили те… Что?
В комнате внезапно стало тихо, и три головы повернулись к инсайдеру-ревизору.
– Этот гум не Хлор Халай, – повторил Зрауп, доставая платок и отирая лоб. – И никогда им не был. Смотритель РД-станции в Бьянке недавно умер. А это Уиш Салоник, как он представился мне. Заступил на должность смотрителя несколько часов назад.
Минуту в комнате царила кладбищенская тишина, только представитель сопел над ухом.
– Так ты не член профсоюза, парень? – наконец осведомился он, убирая руку с моего плеча.
– Что такое «профсоюз»? – спросил я.
– Не Хлор Халай? – произнес Суспензорий растерянно. – Не он?
– М-да… Я решительно извиняюсь, – сказал бородач без тени смущения в голосе. – И я немедленно удаляюсь…
С этими словами он скрылся в коридоре, из которого возник, и был таков.
– Ну-у, – протянул судья. – Г-гм… но… Ага! Значит, смотритель Хлор Халай умер?
