– В последнее время я не часто позволяю себе вино, – пробормотал старик. – Все больше ветрогонную тминную кашку да настой турбита…
Невзирая на угрозу последствий употребления тминной кашки, Архивариус был чуть ли не единственным человеком, в присутствии которого Геб расслаблялся. Капитан оглядел ряд фигурок-стражей и передвинул крайнюю слева на один ромб. Ход был простейший, однако Архивариус, как обычно, надолго замер; капитана слегка раздражала эта стариковская медлительность, но приходилось мириться с ней. Пока хозяин обдумывал ход, Трилист с чашкой в руках откинулся на стуле, разглядывая старика. Сквозь редкие волосы на макушке просвечивала белая кожа, голова казалась маленькой и жалкой, как у недоношенного младенца. Впалые щеки покрывала седая щетина. Рукой, испещренной мелкими желтоватыми пятнышками, Архивариус передвинул одного из своих скелетов. Не поднимая головы, он произнес:
– Итак?
Геб достал из кармана каменный флакон, найденный в башне шамана, снял крышку и поставил возле лампы. Старик наклонился, почти погрузив нос внутрь, сунул туда палец, поднес к глазам и, рассмотрев, кивнул.
– Паста китт.
Геб сделал второй ход.
– Для чего она?
– У меня где-то стоит такая же. Это смесь канифоли и…
– Канифоль? – перебил Геб. – Никогда не слышал.
– Ее используют в мыловарнях и ювелирном деле. Добывают из деревьев. Из сосен. Так вот, внутри скорее всего смесь канифоли, мела и муки. Канифоль расплавляют, постепенно сыплют в нее другие ингредиенты и мешают. Дают остыть – и получается паста. Да, а мука должна быть хорошая, не та, из которой пекут свой хлеб бедняки.
Архивариус замолчал и потянулся к чашке. Когда он сделал глоток, под дряблой кожей шеи вверх-вниз переместился кадык. Геб сидел молча, ожидая продолжения: торопить хозяина не стоило, он тогда сбивался с мысли.
Старик сделал ход духом.
– Она нужна, чтобы закрепить что-нибудь, какую-то деталь, пока вы будете работать над всем изделием.
– Вот как… – Трилист пошел капитаном.
– Это обычное вещество для мастерской ювелира. Где вы нашли ее?
– То есть допустим, если вы хотите закрепить что-то… Камень или что-то подобное на браслете, в медальоне или обруче, то…
– Или парангон, например, – добавил старик. – Так вы не хотите сказать, где нашли этот флакон, капитан?
Трилист быстро глянул на него. Глаза Архивариуса под красными веками были тусклы и будто покрыты белесой пленочкой.
– В башне шамана. Вы же знаете, мы побывали там. Значит, Джудекса занялся ювелирным делом? С чего бы это? Темно-Красный – дикий шаман, при чем тут драгоценности?
– Некоторым камням приписывают магические свойства, – заметил Архивариус, передвигая зомби через два ромба вдоль края доски. – Дела некромага неисповедимы.
– Конечно, – пробормотал капитан, задумываясь над последним ходом хозяина. Обычно их партии длились недолго, несмотря на медлительные раздумья старика: чарик был игрой быстрого планирования и стремительных розыгрышей, этим он и нравился Гебу. Зомби вроде бы не нес угрозы, хотя теперь у противника появилась возможность выдвинуть ведьму. Впрочем, на правом фланге у Трилиста уже образовалась комбинация стражников, которая через несколько ходов могла привести к интересному результату. Архивариус пока не спешил выдвигать свои главные фигуры. И ладно, лишь бы его ведьма не помешала…
Геб пошел сержантом.
– Я был у Некроса Чермора, – сообщил он. – Чермор заверил меня, что шаман не скрывается в Остроге.
– Он мог и солгать.
– Да. Однако мне показалось, что аркмастер не врет. Некромагия… Есть слова, знакомые с детства, но когда начинаешь всерьез задумываться над их значением, вдруг понимаешь, что по-настоящему не знаешь его. Что такое, в конце концов, некромагия?
Старик вновь отпил из чашки, потянулся было к фигурке лича, но передумал.
– Собственно, магия смерти изучает все, что связано со смертью. Взаимодействие с умершими, я бы сказал.
– Изучает и взаимодействует? И еще, почему я часто слышу другое слово – некромантия?
– Вы слышите его от непосвященных дуралеев, которые плохо знают, о чем говорят. Некромантия – это всего лишь раздел некромагии. Так называют гадание определенного рода – на внутренностях животных, еще на чем-то подобном. Некроманты, таким образом, всего лишь гадатели. А некромагия… Вы хотите узнать ее историю? Ну что же, слушайте. Чары ведь тоже умирают. Как и шаманы. Началось все с того, что однажды некий шаман попытался оживить мертвое. Сначала – высохшее растение, потом безобидного зверька, затем более опасное животное. В конце концов, набравшись опыта и уверившись в своих силах, он пошел на заброшенное лесное кладбище, победил вставшего на защиту своих владений Костяного Хозяина – сущность, состоящую из лоскутьев, обрывков сознаний тех, кто был на этом кладбище похоронен, – и оживил трупы. И даже не успел пожалеть об этом – потому что восставшие зомби, скелеты и прочие мракобестии немедленно убили его. Они разбрелись по лесу, став причиной бедствий живущих в округе племен. Но дело шамана не умерло вместе с ним: вскоре и другие занялись тем же. Куда большую ошибку совершил через множество лет кое-кто еще. Он попытался оживить не просто зверя или человека,
