Раздался сдавленный смех, и Бел повернулся. Аслаг сверху вниз глянул на фокусника.
– Даже не обыскал меня, – заметил тот тихо. – Какое неуважение…
Ладонь фокусника была прижата к пояснице. От нее вверх устремилась струя чего-то ядовито-зеленого, ударила в голову Аслага и отбросила его назад.
Вскочив, фокусник метнулся к круглому отверстию в полу. Бел, вытянув длинную ногу, зацепил его за лодыжку. Левенгук поскользнулся и грудью влип в истончившийся неровный овал на слюдяной поверхности коллектора. Химический пневмомаркер вылетел из его руки.
Раздался громкий хлюпающий звук. Наполняющий помещение оранжевый свет загустел, а ноги фокусника втянуло в коллектор.
Де Фей шагнул вперед, чтобы помочь ему выбраться, но остановился, потому что на его плечо легла рука макрофага. Лицо и часть волос Аслага приобрели веселый ярко-зеленый оттенок.
– Не стоит, – произнес Альбинос, пытаясь вытереть лицо рукавом. – Мы бы все равно не знали, что с ним теперь делать. Пусть он отправится в День.
Омываемое всплесками оранжевого свечения, тело фокусника медленно погружалось. Левенгук молчал.
– Не знали, что делать? – переспросил Бел. – Но разве вы не казните…
– Казнь? Что ты, макрофаги никого не казнят.
– Но… что с ним будет дальше? Альбинос пожал плечами:
– Эмпатическая энергия затянет его в Белую Реальность. Наверное, там есть жизнь, но она слишком не похожа на нашу. Никто не может ответить на вопрос, что с ним случится дальше.
Тело Левенгука втянулось до подмышек. Он вдруг хихикнул, повернул голову и спокойно произнес:
– А ты, де Фей… Разве ты не знал, что действие этих метаморфоз должно продлиться до двенадцати, максимум до часа дня? – Теперь уже и плечи фокусника исчезли из виду, над медленно стягивавшемся, повторявшем контуры его тела слюдом осталась лишь голова. – В конце праздника Свечи все хамелеоны должны превратиться в людей. Бел уставился на Альбиноса.
– Извини, я не знал, – растерянно произнес тот. – Я покажу тебе, как пользоваться «семимилями», но… кажется, уже поздно.
Левенгук вновь хихикнул, запрокинул голову… И слюд сомкнулся, затвердевая над его лицом. Стихающий голос, уже почти шепот, произнес:
– Он успел долететь разве что до Круглой Стены, а там вернулся в обычное человеческое состояние. Как интересно здесь… Необычное ощущение… У тебя был выбор, де Фей. Возможно, ты помог спасти мир. Но подвиг невелик. Девушку ты потерял.
Глава 16, последняя
– Но девушка, сэр!
Все дело в молодой девушке!
Белаван отстегнул зажимы ходуль, спрыгнул и помчался по руинам, перескакивая через обломки и обегая завалы.
Минуту назад, соскочив со слюда на землю, он пронесся мимо толпы, в которой углядел и женщин в кимоно, и женщин в двубортных костюмах, и женщин в мехах, и наследную Вессантру с верной Савимур, и Зигрию Матхуна, обнявшего левой рукой Гладию Хахмурку, а правой – Слиссу Фалангисту. Они возвращались назад, в Кабуку, с твердым намерением отныне решать местные проблемы своими силами, без вмешательства богов и их поверенных.
Несколько дальше он заметил растрепанных жриц и Посвященную Шанго, которых к учебному корпусу вели не менее растрепанные макрофаги и хромающий Баган Скунс. Но ни в первой, ни во второй группе не оказалось тех, кого он действительно хотел увидеть.
И вот теперь на краю проломленной арены, у самой кромки воды, Белаван обнаружил три одинокие фигуры и подбежал к ним.
Это оказались супруги Пукковиц, ссорящиеся по поводу последнего живительного глотка из плоской металлической фляги, и какой-то незнакомый, явно очень давно не брившийся, волосатогрудый малый, почти голый, лишь с куском грязной ткани, обернутой вокруг бедер.
Белаван посмотрел на гудящую в океане воронку, перевел взгляд на незнакомца, у ног которого лежала его, Белавана, шпага, прищурил глаза…
Хохолок – чуб на лысой голове, а хвостовая кисточка – куцая, клиновидная бородка…
– Извиняй, паря, я просто не успел. – Гунь Ситцен грустно подмигнул. – Уже подлетали к воде, тут крылья стали руками – и я как брякнусь вниз, чуть челюсть не проглотил. Ай, кого я вижу!
Из дыры в арене выбралась коренастая фигура и, покачиваясь, двинулась к ним.
– Усе закончилось? – осведомилась она.
– Каплун, корешок, рад, что ты жив и… – Ситцен замолчал, приглядевшись наконец к Белу.
– Эй, очкастый, чё я вижу? – прошептал он. – Ты чего это?
– Вон она! – крикнул Бел, и все обернулись. Может, это им и показалось, но на мгновение у самого зева Гиблой Ямы мелькнуло оранжевое пятнышко.
– Все правильно, – подтвердил Радагар Пук, похлопывая по пульту дистанционного управления. – Как раз время и подходит. Плот уже вышел из радиуса действия, но я ж говорил – вообще-то это долго… Еще какое-то время покрутит…
