Итак, он обязан жизнью человеку, которого ненавидел больше всех на свете. Что произошло в этот миг у него в душе? Какое чувство овладело им?
Это всегда останется в тайниках его сердца.
Как бы то ни было, но Гаттерас, не колеблясь, подошел к своему сопернику и торжественно сказал:
— Вы спасли мне жизнь, Альтамонт.
— А вы — мне, — ответил американец.
После короткой паузы Альтамонт добавил:
— Теперь мы с вами квиты, Гаттерас!
— Нет, Альтамонт, — ответил капитан. — Когда доктор извлек вас из ледяной могилы, я не знал, кто вы, но вы спасли меня, рискуя собственной жизнью и отлично зная, кто я такой.
— Вы мой ближний, — ответил Альтамонт, — и американец не может быть подлецом.
— Ну, конечно, — воскликнул доктор, — ведь он такой же человек, как и вы, Гаттерас!
— И американец разделит с нами ожидающую нас славу.
— Открытия Северного полюса? — спросил Альтамонт.
— Да! — торжественно ответил капитан.
— Так, значит, я угадал! — воскликнул Альтамонт. — Вы отважились на это? Вы решили добраться до этой недоступной точки земного шара! О, это прекрасная мысль! Ей-богу, это великое дело!
— Но разве вы в свою очередь не направлялись к полюсу? — быстро спросил Гаттерас.
Альтамонт, казалось, колебался отвечать.
— Ну, что же? — сказал Клоубонни.
— Нет, — отвечал Альтамонт. — Нет! Истина должна быть выше самолюбия. Нет, я не задавался той великой целью, которая привела вас сюда. Я хотел пройти Северо-Западным проходом — вот и все!
— Альтамонт, — сказал капитан, протягивая руку американцу, — будьте участником нашей славы, и отправимся вместе открывать Северный полюс!
И недавние враги горячо, от всего сердца пожали друг другу руки.
Повернувшись к доктору, они увидели, что он плачет.
— Ах, друзья мои, — бормотал он, вытирая слезы, — у меня, кажется, сердце разорвется от радости. О дорогие мои товарищи, чтобы содействовать общему успеху, вы отбросили национальные предрассудки! Вы сказали себе, что Англия и Америка в данном случае ни при чем и что узы тесной дружбы должны соединять вас для достижения великой цели. Лишь бы Северный полюс был открыт, а кто его откроет — это уж не важно! К чему унижать себя — кичиться английским или американским происхождением, когда можно с гордостью сказать про себя: я человек!
Растроганный доктор сжимал в своих объятиях примирившихся врагов, он не мог совладать с охватившей его радостью.
Новые друзья сознавали, что любовь этого достойного человека еще теснее связывает их между собой. Клоубонни без умолку говорил о том, какое безумие всякое соперничество и как необходимо согласие между людьми, заброшенными в такую даль от родины. Его слова, слезы, ласки изливались из глубины души.
Наконец, обняв в двадцатый раз Гаттераса и Альтамонта, он успокоился.
— А теперь — за работу! За работу! — сказал он. — Я оказался никуда не годным охотником, так используйте по крайней мере мои другие дарования.
И Клоубонни стал рассекать на части тушу быка, которого назвал «быком примирения». Он делал это с удивительной ловкостью и напоминал опытного анатома, производящего вскрытие.
Товарищи с улыбкой смотрели на него. Через несколько минут он искусно отсек от туши около ста фунтов лучшего мяса и разделил его на три части; каждый охотник взял свою долю, и отряд направился к форту Провидения.
В десять часов вечера, когда солнце бросало на землю косые лучи, охотники добрались до Дома доктора, где Джонсон и Бэлл уже приготовили им хороший ужин.
Но, прежде чем садиться за стол, доктор с торжеством сказал Джонсону, показывая на своих товарищей по охоте:
— Слушайте, старина: я увел с собой англичанина и американца — не так ли?
— Да, доктор, — отвечал боцман.
— А привожу назад двух братьев!
Моряки радушно протянули руки Альтамонту; Клоубонни рассказал о том, что сделал американский капитан для английского капитана, и в эту ночь ледяной дом послужил приютом пяти совершенно счастливым людям.
18. ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
На следующий день погода переменилась; снова ударил мороз; в течение ряда дней перемежались дожди, снег и метели.
Бэлл окончил шлюпку, которая вполне соответствовала своему назначению. Она была до половины покрыта палубой, у нее были высокие борта; подняв фок и кливер, она могла выдержать бурю в открытом море. К тому же она была легка, так что собаки без особого труда могли везти ее на санях.
Наконец, в полярном море произошло долгожданное событие. Лед в заливе тронулся. Огромные
