поворачиваться, чтобы отскочить назад, взгляд его пересекся со взглядом Вечного.
– Ее нет, Она ушла… – донеслось до агача.
Торс статуи был уже на боку полусферы, он тащился вниз, мучительно продирая ее поверхность, протягивая руки к жемчужинам.
– Остался лишь камень, а Она покинула меня и мир…
Септанта отпрыгнул. Голова, хрустя и осыпая пол мелким крошевом, падающим с шеи и подбородка, приподнялась. Два полных муки человеческих глаза посмотрели на агача из ран в каменной коже.
– Отдай… – выдохнул голос.
Волосы трещали, тело словно облепил плотный рой жгучих искр. Эльхант помчался по склону амфитеатра, на краю оглянулся, увидел что-то иссиня-черное и блестящее, медленно выступающее из-за полусферы, услышал частые щелчки и похрустывание, и, сжимая Слезы Мира в кулаках, побежал между мясистыми игольчатыми растениями.
Глава 11
Наверное, какая-то часть Огненных Рук пряталась в верхних этажах Пирамиды, и недавно Скорпионы, обнаружив их там, согнали вниз: когда Эльхант достиг зала, на уходящей дальше лестнице кипело сражение. На полу лежали обгоревшие или растерзанные тела, в дверях догорало бревно, концом погруженное в лужу застывающего металла. Кто-то был во второй половине зала, там звучали шаги и двигались фигуры, но Септанта, на ходу пытаясь засунуть жемчужины в висящий на шее кошель, бросился к треугольным воротам.
По дороге из круглой башни он трижды падал. Вскоре после того как агач покинул пологий амфитеатр, руки его прострелили две волны, жары и холода, сквозь левую будто понеслись языки пламени, а правую пробили острые сосульки. Первый раз он свалился на песке между игольчатыми растениями, второй – возле выхода из круглой башни, третий – на ступенях. Он не мог разжать кулаки, ногти сведенных судорогой пальцев до крови впились в ладони. Тело будто разделилось напополам, ровная граница проходила через лоб, нос, подбородок, шею, рассекала надвое грудь и живот. Ледяная стужа воцарилась справа, а жар, от которого сердце стало оплавленным куском железа, – слева.
Уже возле треугольных ворот он услышал возглас. Пальцы наконец стали слушаться – Эльхант сумел положить жемчужины в кошель. Схватившись за железный брус, что лежал в двух скобах поперек створок, Септанта покосился назад: от проломленных дверей к нему спешили фигуры. В глубине зала по ведущей из подвала лестнице быстро поднималось что-то черное и массивное. Брус слетел, будто это была легкая палка, – когда агач толкнул его, он почти выстрелил из скоб, врезавшись в стену. Септанта ударил ладонью в ворота, и они раскрылись с натужным скрипом.
Прокричав 'Кучек!', он вылетел в темный двор. Ни голема, ни летуна не было здесь. Ковчег-капля висел, удерживаемый двумя вертикально натянутыми канатами: один шел от носа, второй от кормы, оба крепились к вмурованным в мостовую большим железным кольцам.
– Кучек! – выкрикнул Эльхант в черное небо, где сияли россыпи звезд – с земли такого не увидишь никогда. Во дворе не горел ни один факел, но звездный свет был столь ярок, что Септанта хорошо видел окружающее; здания, фигуры солов и камни мостовой – все казалось выплавленным из тусклого мерцающего серебра. У приземистой деревянной постройки стояли чернокожие в ошейниках, с цепями на ногах и руках. Двое воинов-солов бежали к пирамиде.
– Схватить его! – донеслось сзади.
Септанта не стал доставать меч. Толкнул одного из солов так, что тот кубарем покатился по камням, наотмашь ударил другого в грудь. Оглянулся. И наконец увидел, кто преследует его от каменной полусферы из круглой башни: огромный скорпион, черный, как ночь – но не та, что царила над Верхним миром, а беззвездная и безлунная. Он выползал из Пирамиды, быстро переставляя ноги, сухо щелкая вытянутыми вперед клешнями. Правая половина головогруди была проломлена, что-то розовое, мягкое лезло из-под треснувшего панциря. У чудовища была дюжина глаз: более крупные посередине и пять пар мелких по бокам. Хвост резко изогнулся, и длинный шип с поблескивающей на конце густой каплей метнулся вперед. Септанта отпрыгнул.
– Кто убьет его – получит свободу!
Это выкрикнул один из спешащих за скорпионом жрецов. У барака рабы переглянулись и пошли, а затем побежали, неловко переставляя соединенные короткими цепями ноги, звеня на всю площадь.
Нос ковчега был направлен в сторону Пирамиды. Сделав несколько шагов, агач запрыгнул на железное кольцо, вцепился в канат, ведущий от кормы, и полез. Добравшись до середины, услышал звук падения и звон. Один из рабов распластался на камнях возле кольца, другие переминались рядом. Должно быть, чернокожий попытался лезть за беглецом, но в цепях это оказалось слишком сложно – к тому же натянутый канат был твердым, будто палка.
– В сторону, ничтожные!
Уже почти добравшись до ковчега, Эльхант вновь покосился вниз. Растолкав рабов, к кольцу подступили хранители Верхнего мира. Огромный скорпион в это время пятился назад к треугольным воротам. Септанта вцепился одной рукой в планшир, второй выхватил меч, развернулся и повис. Канат чуть подрагивал: жрецы пытались подняться. В свете звезд было видно, что и по второму, протянувшемуся от носа, карабкается фигура. У кольца стояло еще трое, дожидаясь, когда тот, кто полез первым, поднимется немного, чтобы можно было последовать за ним.
Эльхант рубанул. Канат лопнул с глухим шлепком, упал вместе с телом жреца – и тут же ковчег покачнулся, пальцы чуть не соскользнули с планшира. Бросив меч в ножны, агач рывком подтянулся.
Когда он перемахнул через ограждение, корма ковчега, все еще качавшегося вдоль продольной оси, начала подниматься. Эльхант побежал, скользя по наклонной палубе. Впереди он увидел тела тех двоих, кого убил, когда впервые забрался сюда, упал навзничь – бежать стало уже невозможно, – съезжая на заду. Воин и жрец лежали под бортом, скатившись к нему, когда корму задрало кверху. Агач приподнял ноги, все сильнее отклоняясь назад. Ступни ударились в бортовое ограждение над телами. Эльхант перевернулся; упираясь ладонью левой руки и вытянув тело вдоль палубы, правой достал меч. Корма поднималась, нос же оставался на прежней высоте, агач оказался лежащим ногами вверх. Кошель закачался под его лбом, шнур зацепился за уши. Осторожно, чтобы он не соскользнул с затылка, Эльхант согнул руку в локте, выгибая шею и выставляя голову над планширом. Прямо под ним вниз от закрепленной на носу железной скобы тянулся канат, по которому ползли фигуры. Палуба ковчега стала почти вертикальной. Септана ударил кэлгором, продолжая движение руки по кругу, взмахнул мечом и буквально вонзил его кончик в ножны.
