— А я отвечу отрицательно, — сказал Барбикен. — В её теперешнем состоянии, с её разреженной атмосферой, почти высохшими морями, недостатком воды, отсутствием растительности, резкими переходами от тепла к холоду, с её ночами, длящимися в течение трёхсот пятидесяти четырёх часов, Луна кажется мне необитаемой; мало того, я думаю, что на ней отсутствуют условия, благоприятные для возникновения животного мира и хоть сколько-нибудь пригодные для жизни, в нашем понимании этого слова.
— Согласен, — ответил Николь. — Но, может быть, на Луне живут существа, имеющие совершенно особую организацию, не схожую с нашей?
— На этот вопрос ответить труднее, но я всё-таки попытаюсь. Для этого я спрошу Николя, считает ли он движение необходимым и неизбежным следствием какой бы то ни было жизни, независимо от её форм?
— Ну разумеется, — ответил Николь.
— Так вот, мы наблюдали лунные материки с расстояния не более пятисот метров и не обнаружили, никакого движения на поверхности Луны. Присутствие человека вызвало бы какие-нибудь изменения лунной почвы, от него остались бы какие-нибудь сооружения или хотя бы развалины. А что мы видели? Везде и повсюду только деятельность природы и никаких признаков труда человека. Значит, если представители животного мира на Луне и существуют, они укрываются где-нибудь в глубочайших впадинах, не доступных нашему взору. Этого я допустить не могу, потому что они оставили бы хоть какие-нибудь следы своих передвижений на равнинах, покрытых слоем воздуха, хотя бы и разреженного. Таких следов мы не обнаружили нигде. Остаётся одно: предположить, что здесь обитает порода живых существ, которым чуждо движение, то есть самая жизнь.
— Ну, это всё равно что сказать: живые существа, которые не живут, — возразил Мишель.
— Именно, — ответил Барбикен, — для нас это бессмыслица.
— Итак, можно подвести итоги прениям? — спросил Мишель.
— Можно, — ответил Николь.
— Хорошо, — продолжал Мишель Ардан. — Учёная комиссия, заседающая в снаряде «Пушечного клуба», на основании новых полученных фактов единогласно решила, что Луна в данное время необитаема.
Эта резолюция была занесена председателем «Пушечного клуба» Барбикеном в блокнот в виде протокола заседания от 6 декабря.
— Теперь, — взял слово Николь, — перейдём ко второму вопросу, неизбежно вытекающему из первого. Итак, я спрашиваю: была ли Луна вообще когда-либо обитаемой?
— Слово принадлежит гражданину Барбикену, — провозгласил Ардан.
— Дорогие друзья, — начал Барбикен. — Для решения этого вопроса — обитаемости Луны в её далеком прошлом — мне не нужно было дожидаться нашего путешествия. Добавлю, что наши личные наблюдения только подтвердили мою уверенность. Полагаю, даже утверждаю, что Луна когда-то была населена человеческими существами, имевшими одинаковую с нашей организацию, что на Луне водились животные с таким же анатомическим строением, как и земные; но и эти человеческие существа и животные отжили свой век и исчезли навсегда.
— Так, значит, Луна более древняя планета, чем Земля? — спросил Мишель Ардан.
— Нет, — с убеждением ответил Барбикен. — Но она гораздо раньше состарилась. Процессы её образования и разрушения протекали значительно быстрее. Организующие силы материи внутри Луны развивались более бурно, чем в недрах нашего земного шара. Это со всей очевидностью доказывается изрытой, изборождённой, истерзанной поверхностью лунного диска. И Луна и Земля представляли собой первоначально газообразные массы. Затем, под воздействием различных причин, газ превратился в жидкость и, наконец, в твёрдую массу. Но можно с уверенностью утверждать, что наша Земля находилась ещё в газообразном или жидком состоянии, когда Луна уже затвердела под влиянием охлаждения и стала обитаемой.
— Согласен, — сказал Николь.
— В ту эпоху, — продолжал Барбикен, — Луна была окружена атмосферой. Воды, удерживаемые газообразной оболочкой, не могли испаряться. Под влиянием воздуха, воды, света, солнечного тепла и собственного внутреннего тепла Луны растительность должна была быстро развиться на благоприятной для неё почве, и, вероятно, именно в этот период на Луне и появилась жизнь, потому что природа не расходует своих даров бесполезно, и в мире, пригодном для обитания, несомненно, должны были появиться обитатели.
— Однако, — возразил Николь, — некоторые условия лунного мира, связанные с движением Луны, должны были всё же препятствовать развитию растительности и животного царства. Возьмём хотя бы, например, дни и ночи, продолжающиеся по триста пятьдесят четыре часа.
— На земных полюсах они длятся по шесть месяцев, — заметил Ардан.
— Ну это не возражение, потому что полюсы-то как раз и необитаемы.
— Заметьте, друзья мои, — сказал Барбикен, — что если в настоящее время эти долгие ночи и длинные дни создают резкие колебания температуры, невыносимые для организма, то в древние времена дело обстояло иначе. Тогда лунный шар был окружён атмосферой, и её плотный покров смягчал зной солнечных лучей и сдерживал ночное излучение. Благодаря воздушной атмосфере свет и тепло рассеивались. А отсюда и равновесие этих влияний, нарушенное теперь, когда почти никакой атмосферы на Луне уже нет. Кроме того, я вас удивлю…
— Ну, ну, удиви! — заинтересовался Мишель Ардан.
— Я полагаю, что в эпоху, когда Луна была обитаема, продолжительность дня и ночи на ней была короче.
— Почему же? — усомнился Николь.
— Потому что тогда, вероятно, период вращения Луны вокруг своей оси не равнялся обращению её вокруг Земли. А ведь именно благодаря этому равенству каждая точка лунного шара оказывается в течение пятнадцати дней обращённой к Солнцу.
— Согласен, — ответил Николь, — но почему же тогда не существовало этого равенства, раз оно имеется теперь?
— Потому что это равенство обусловлено земным притяжением. А кто может утверждать, что это притяжение в те далекие времена, когда Земля находилась ещё в жидком состоянии, было настолько сильным, чтобы повлиять на движение Луны?
— В самом деле! — сказал Николь. — Кто сказал, что Луна всегда была спутником Земли?
— Вот и я говорю то же самое, — вмешался Мишель Ардан. — Кто сказал, что Земля возникла значительно позже Луны!
Воображение наших друзей разыгралось, — вопрос представлял широкое поле для любых гипотез.
— Не будем слишком увлекаться, — остановил их Барбикен, — всё это совершенно неразрешимые проблемы. Не стоит в них углубляться. Допустим только слабость первоначального земного притяжения. А тогда при различной скорости движения вокруг оси и вокруг Земли долгота дня и ночи на Луне остались бы такими же, как и на Земле. А впрочем, жизнь была бы возможна и без этих условий.
— Итак, человечество совсем исчезло с Луны? — спросил Ардан.
— Да, — ответил Барбикен, — исчезло, просуществовав, вероятно, много тысяч веков. Затем атмосфера мало-помалу начала редеть. Луна стала необитаемой; такой же необитаемой станет когда- нибудь и наша Земля вследствие дальнейшего её охлаждения.
— Вследствие охлаждения?
Разумеется, — пояснил Барбикен. — По мере того как недра Луны остывали, её внутреннее тепло уходило всё глубже к центру, а поверхность затвердевала. Постепенно стали появляться и последствия этого: исчезновение живых существ, исчезновение растительности. Вскоре затем почти полностью рассеялась и атмосфера, так сказать, сдёрнутая с Луны земным притяжением, а отсюда: исчезновение воздуха и испарение воды. К тому же времени, как Луна стала необитаемой, исчезли и все населявшие её существа. Она превратилась в тот мёртвый мир, который мы можем наблюдать теперь.
— Ты думаешь, что та же участь ожидает и Землю?
— Весьма вероятно.
