оглушительным гомоном. Диковинная, но труднодоступная для исследователя страна!
Идти здесь приходилось с большой опаской. Пешеход рискует увязнуть по самое горло в бесчисленных рытвинах. Однако при свете луны, пробивавшемся сквозь ветви деревьев, удавалось все-таки кое-как двигаться вперед.
Река служила надежным ориентиром, и это было весьма кстати, ибо в кипарисовом лесу все деревья схожи между собою; их могучие длинные корни буграми выпирают из почвы, а дуплистые, изогнутые у земли стволы стройными колоннами подымаются метров на двадцать ввысь — точь-в-точь как исполинские зонты с шероховатой ручкой и зеленым верхом, не спасающие, впрочем, ни от дождя, ни от солнца.
Ранним утром отряд Бербанка вступил под сень этих деревьев. Погода стояла великолепная. Ничто не предвещало грозы, которая обратила бы почву в сплошное месиво. Дорогу все же следовало выбирать осмотрительно, чтобы не угодить в заболоченный овраг. Вдоль правого, более крутого берега Сент-Джонса идти, к счастью, было несколько легче, и если бы не впадающие в реку ручьи, которые приходилось огибать или переходить вброд, задержки в пути были бы совсем ничтожны.
За весь этот день не удалось обнаружить никаких следов южан, семинолов или шайки Тексара. Испанец, возможно, шел левым берегом реки. Впрочем, это не имело никакого значения. До той низменной части Флориды, о которой говорилось в записке Зермы, можно было добраться как правым, так и левым берегом Сент-Джонса.
С наступлением темноты путники сделали шестичасовой привал. Остальную часть ночи они продолжали быстро двигаться вперед. Отряд шел в полном молчании по уснувшему лесу. Древесный свод был неподвижен. При свете ущербленной луны узорчатой сетью ложились на землю тени ветвей. Чуть слышно журчала река, медленно катившая свои воды по этой почти плоской равнине. Здесь было так мелко, что перебраться на другой берег не составило бы никакого труда.
На следующее утро, после двухчасового отдыха, маленький отряд снова двинулся на юг. Но в этот день должна была прерваться — вернее, окончиться — та путеводная нить, которая вела его до сих пор. И действительно, Сент-Джонс, обратившийся уже в тонкую струйку воды, совсем исчез в гуще хинных деревьев, которые он питает своею влагой. А дальше — горизонт с трех сторон был скрыт кипарисовым лесом.
Здесь отряд обнаружил кладбище, где по туземным обычаям хоронили негров, принявших христианство и оставшихся до гроба верными католической религии. Кое-где среди деревьев над могильными холмиками виднелись простые деревянные или каменные кресты. Попадались и воздушные склепы: укрепленные на ветвях и колеблемые ветром деревянные помосты со скелетами.
— Кладбище должно, по-видимому, указывать на близость селения… — заметил Эдвард Кэррол.
— Которое, вероятно, уже исчезло с лица земли, — вставил Джилберт, — ибо на наших картах оно не обозначено. Такое исчезновение целых селений в Южной Флориде не редкость: иной раз жители сами покидают деревни, а иногда виною тому бывают индейцы.
— Как же нам теперь быть, Джилберт? — обратился к сыну Джемс Бербанк. — Сент-Джонс уже не может служить для нас ориентиром?
— Будем двигаться по компасу. С ним мы и в самом дремучем лесу не заблудимся.
— Ну так в путь! И да поможет нам бог! — вскричал Марс, которому во время остановок всегда не терпелось двинуться дальше.
В полумиле за негритянским кладбищем отряд снова вступил под зеленые своды и по компасу взял курс прямо на юг.
В течение первой половины дня не случилось ничего примечательного. Пока что экспедиция не столкнулась ни с единым препятствием, но так ли будет и в дальнейшем? Удастся ли ей достигнуть цели, или же семейство Бербанков обречено на безнадежное отчаяние? Не отыскать ребенка и Зерму, знать, что им приходится терпеть муки и оскорбления, и не быть в силах помочь им, — разве это не бесконечная пытка?
Около полудня сделали привал. Джилберт, все время подсчитывавший, сколько уже пройдено, полагал, что до озера Окичоби оставалось не более пятидесяти миль. После отъезда экспедиции из Кэмдлес-Бея прошло восемь дней, и за это время отряд Бербанка сделал более трехсот миль — быстрота необычайная. Правда, до сих пор он не встретил на пути никаких серьезных помех: экспедиция благополучно поднялась по реке до самого ее верховья, а путь по кипарисовому лесу тоже не представлял больших трудностей. Погода была превосходная: не было ливней, которые могли бы затруднить плаванье по Сент- Джонсу и превратили бы его берега в непроходимое болото. Стояли к тому же светлые лунные ночи — все как нельзя более благоприятствовало путешествию и путешественникам.
Теперь до острова Карнерал оставалось уже сравнительно немного. Восьмидневный стремительный переход закалил участников экспедиции настолько, что оставшееся расстояние они рассчитывали пройти за двое суток. А там наступит и развязка, которую невозможно было, разумеется, предвидеть заранее.
Хотя до сих пор им сопутствовала удача. Джемс Бербанк и его товарищи могли опасаться все же, что во вторую половину дня они столкнутся с непреодолимыми трудностями.
В полдень путники позавтракали и, передохнув, двинулись дальше. Характер местности не изменился: все те же болота, те же топкие овраги и ручейки. Их приходилось либо обходить, либо переправляться через них вброд. Но все это не слишком удлиняло путь.
Однако около четырех часов дня Марс неожиданно остановился. Дождавшись своих спутников, он указал им на отпечатки человеческих ног на топкой почве.
— Нет никакого сомнения, что недавно здесь прошел какой-то отряд, — сказал Джемс Бербанк.
— И притом довольно многочисленный, — добавил Эдвард Кэррол.
— Откуда и куда ведут эти следы? — спросил Джилберт. — Необходимо это выяснить прежде, чем принимать какое-либо решение.
Все стали внимательно рассматривать следы. Они тянулись ярдов на пятьсот к востоку. Несомненно, они шли и дальше, но продолжать изучение казалось излишним. Направление их давало возможность установить, что какой-то отряд, численностью от ста пятидесяти до двухсот человек, двигаясь от побережья Атлантического океана, проходил в этой части леса. На запад следы шли, по-видимому, в сторону Мексиканского залива, пересекая таким образом полуостров Флориду, который имеет на этой параллели не более двухсот миль в ширину. Удалось также установить, что неизвестный отряд делал привал как раз на том месте, где находились теперь Джемс Бербанк и его спутники.
Предупредив своих товарищей, чтобы они были наготове, Джилберт и Марс углубились в лес и, пройдя с четверть мили влево, определили, что далее следы ведут прямо на юг.
Вернувшись обратно, Джилберт высказал свои предположения.
— Впереди нас прошел довольно многочисленный отряд. Он движется как раз в том же направлении, что и мы, от озера Вашингтона. Эти люди вооружены огнестрельным оружием: мы видели на земле пустые патронные гильзы. Вероятно, патронами они разжигали костры. От костров осталась одна зола. Что это за люди — я не знаю. Ясно лишь, что их много и что они направляются к Эверглейдсу.
— Может быть, это семинолы-кочевники? — высказал предположение Эдвард Кэррол.
— Нет, — ответил Марс. — Судя по следам, это американцы.
— Быть может, солдаты флоридской милиции? — спросил Бербанк.
— Боюсь, что именно так, — сказал Пэрри. — Их как будто бы слишком много, так что вряд ли это банда Тексара…
— А если к испанцу присоединились его сторонники? — спросил Эдвард Кэррол. — Тогда их может оказаться несколько сот человек.
— Против семнадцати!.. — вставил управляющий.
— Не беда! — воскликнул Джилберт. — Ведь никто из нас не отступит, если они вздумают напасть на нас или если нам самим придется атаковать их.
— Никто!.. Никто! — горячо откликнулись отважные спутники молодого офицера.
Их порыв был вполне искренним. Однако по зрелом размышлении становилось ясно, что подобное столкновение ничего хорошего не сулит. И хотя такая мысль мелькнула, вероятно, у каждого, никто не проявил малодушия.
Конечно, досадно было — почти у самой цели наткнуться на препятствие, да еще на какое! Целый отряд южан, быть может даже сторонников Тексара, спешивший на соединение с испанцем в Эверглейдс,
