— Там! — выкрикнул Хант оглушительным голосом и посмотрел на юг.
Разве можно было в это поверить? Мартин Холт недоверчиво толкнул Харлигерли локтем, и оба посмотрели на Ханта с откровенной жалостью; Джэм Уэст не выдавал своих чувств. Капитан Лен Гай жестом показал мне, что беднягу нельзя принимать всерьез, ибо его ум давно уже находится в состоянии помутнения.
Однако, пристально всматриваясь в Ханта, я понял, что льющийся из его глаз свет — это свет истины. Я принялся задавать ему точные, продуманные вопросы, на которые он давал только утвердительные ответы, ни разу не противореча себе, как в том сейчас убедится читатель.
— Так, значит, — спросил я его, — моряки с «Джейн» сняли Артура Пима и Дирка Петерса с перевернутого «Дельфина», после чего они доплыли на шхуне до острова Тсалал?
— Да.
— Когда капитан Уильям Гай направлялся в деревню Клок-Клок, Артур Пим, а также метис и один из матросов отстали от остальных?
— Да… Матрос Аллен, который скоро задохнулся, заваленный камнями…
— Затем они наблюдали с вершины холма за нападением дикарей на шхуну и ее гибелью?
— Да…
— Через некоторое время они вдвоем покинули остров в челне, отнятом у туземцев?
— Да!
— И спустя двадцать дней, оказавшись перед завесой паров, оба попали в пучину водопада?
На этот раз Хант не торопился подтвердить мои слова. Напротив, он смешался и забормотал что-то нечленораздельное. Наконец, глядя на меня и качая головой, он произнес:
— Нет, не оба. Понимаете… Дирк Петерс никогда не говорил мне…
— Дирк Петерс?! — вмешался капитан Лен Гай. — Ты был знаком с Дирком Петерсом?
— Да.
— Где же?
— В Вандалии… В штате Иллинойс.
— Уж не от него ли ты прослышал об этом путешествии?
— От него…
— Выходит, он возвратился оттуда один, оставив Артура Пима?..
— Один…
— Говорите, говорите же! — не вытерпел я.
Меня переполняло нетерпение. Что я слышу! Хант знал Дирка Петерса и знал о событиях, которые, как я полагал, были обречены на вечное забвение! Он знал что-то о развязке того невероятного приключения!..
Хант заговорил снова, так же сбивчиво, однако теперь нам было легче его понимать:
— Да… Там… Завеса паров… Помню, метис рассказывал мне… Понимаете… Оба они, Артур Пим и он, плыли в лодке с острова Тсалал… Потом они столкнулись с льдиной… огромной льдиной… От удара Дирк Петерс свалился в воду… Однако он сумел уцепиться за льдину и взобраться на нее… Понимаете… Он видел, как лодку уносит течением все дальше… совсем далеко!.. Пим пытался подгрести к товарищу, но тщетно… Лодку уносило прочь… Пим… бедный, дорогой Пим… его унесло… Он не вернулся… И он все еще там, там!..
Сам Дирк Петерс не мог бы оплакивать «бедного, дорогого Пима» с таким неподдельным горем!..
Итак, одно нам удалось установить неоспоримо: Артур Пим и метис были разлучены в тот самый момент, когда перед ними выросла завеса из паров… Правда, даже допуская, что Артур Пим продолжил путь на юг, трудно было представить себе, как Дирк Петерс вернулся на север, как он умудрился преодолеть ледяные поля, пересечь Полярный круг и достичь Америки, доставив туда записки Пима, попавшие в конце концов в руки Эдгара По…
Все эти вопросы были заданы Ханту, и он не оставил без ответа ни одного, ссылаясь на рассказы метиса. Мы узнали, что в кармане Дирка Петерса, ухватившегося за льдину, находился дневник Артура Пима! Вот как были спасены эти записи, которыми воспользовался американский романист.
— Поймите меня, — говорил Хант, — я рассказываю так, как услыхал от Дирка Петерса. Уносимый течением, Пим кричал изо всех сил… Потом бедного Пима закрыла завеса паров… Метис же питался сырой рыбой; потом его принесло течением назад к острову Тсалал, на который он выбрался, полумертвый от голода…
— Он вернулся на остров Тсалал?! — вскричал Лен Гай. — Сколько же прошло времени с тех пор, как он его впервые покинул?
— Три недели. Не больше трех недель — так говорил Дирк Петерс.
— Но тогда он должен был встретиться с моим братом Уильямом и остальными, спасшимися вместе с ним…
— Нет, — отвечал Хант, — Дирк Петерс всегда считал, что они погибли все до одного — да, все! На острове не было больше ни души…
— Ни души? — удивился я сверх всякой меры.
— Ни одного человека! — уверенно отвечал Хант.
— А как же жители Тсалала?
— Никого, говорю вам, никого! Остров обезлюдел, обезлюдел!..
Это его утверждение полностью противоречило фактам, в которых мы не сомневались. Но в конце концов разве не могло случиться так, что ко времени возвращения Дирка Петерса на остров Тсалал его жители, обуянные неведомым ужасом, уже переплыли на острова, лежащие к юго-востоку, в то время как оставшиеся в живых моряки с «Джейн» продолжали скрываться среди холмов Клок-Клок? Это объяснило бы, почему метис их не увидел и почему им не приходилось опасаться туземцев на протяжении последующих одиннадцати лет жизни на острове. С другой стороны, Паттерсон расстался с ними месяцев семь назад, и если мы не смогли их отыскать, то это означало лишь одно: они наверняка покинули остров Тсалал, жизнь на котором после землетрясения стала невозможной…
— Так, значит, — не унимался Лен Гай, — вернувшись на остров, Дирк Петерс нашел его полностью покинутым людьми?
— Там не было никого, никого… — твердил Хант. — Метис не повстречал там ни одного туземца…
— Что же предпринял этот Дирк Петерс? — поинтересовался боцман.
— Постарайтесь меня понять! — взмолился Хант. — Там была брошенная шлюпка… в бухте… а в ней — сушеное мясо и несколько бочонков пресной воды. Метис сел в эту шлюпку… Дул южный ветер… да, южный, и очень сильный, тот самый, который вместе с течением пригнал льдину к острову Тсалал… Он гнал шлюпку много недель… Потом пошли ледяные поля, но шлюпка проскочила в пролив… Поверьте мне! Я всего-навсего повторяю рассказ, сотни раз слышанный мною из уст Дирка Петерса… Да, в пролив… Потом он пересек Полярный круг…
— А дальше? — спросил я.
— Дальше шлюпку подобрало американское китобойное судно «Санди Хук».
Что ж, если принять рассказ Ханта за чистую монету, — а он вполне мог оказаться правдоподобным, — то мы знали теперь, как закончилась — по крайней мере для Дирка Петерса — эта страшная драма, разыгравшаяся в Антарктике. Вернувшись в Соединенные Штаты, метис, по всей видимости, познакомился с Эдгаром По, редактировавшим тогда «Южный литературный вестник», и он, воспользовавшись записями Артура Пима, подарил свету полную чудес книгу, вовсе не опираясь на вымысел, как казалось до сих пор. Однако книге не хватало развязки…
Что же до воображения, призванного на помощь американским писателем, то оно проявилось разве что в последних главах, где странностей становится слишком много, — если только самому Пиму не явились напоследок в бреду, среди клубящихся паров, все эти сверхъестественные картины.
Одно было неопровержимо: Эдгар По никогда не был знаком с Артуром Пимом. Именно поэтому он заставил своего героя умереть «внезапной и трагической» смертью, ни словом не обмолвившись, впрочем, о ее причине.
