девушке жить в этом доме было трудно… Она всем рассказывала про мужа, который сидит, но скоро выйдет. Мужа у нее не было, однако до поры до времени это работало. Но наступил момент, когда не сработало… В один из вечеров она возвращалась домой и возле забегаловки с названием «Монета» к ней подошли три поддатых таджика. Насчет мужа слушать не стали, а сказали: пойдешь с нами… Она уже давно носила с собой выкидной нож с коротким, широким клинком. Приучала себя к мысли, что когда-нибудь придется им воспользоваться, но не была уверена, что сумеет… Она порезала всех троих. Пластала наотмашь – по мордам, по рукам, по мордам.
Как она резала таджиков, видели человек десять, тусовавшихся возле забегаловки, и на следующий день об этом говорил весь квартал. И уже никто больше не пытался разговаривать с ней грубо. Напротив – начали демонстрировать уважение.
Тем не менее ей очень не хотелось возвращаться в «свой клоповник». И Виктория осталась на съемной квартире в «Золотом треугольнике». Ей казалось, что ничего страшного в этом нет.
Спустя два часа после начала обхода двое оперативников остановились у двери квартиры, которую снимала Виктория. Один из них нажал на кнопку звонка. От Рыжей их отделяло всего шесть метров… каких– то шесть метров.
Виктория лежала в ванне с горячей водой. Вода пахла полевыми цветами. Через крошечные наушники в голову Виктории лилась музыка Вивальди. Виктории хотелось лежать и ни о чем – совсем ни о чем! – не думать. Но не получалось. Память– то никуда не денешь. В голове нет кнопки «Delete» и тебе всю жизнь носить эту боль в себе. Она немного утихает только тогда, когда ты берешь жизнь какого-нибудь Гриваса. Но ненадолго… ненадолго. Саднящая эта боль возвращается и терзает, гложет изнутри.
Гривас назвал ее сукой… Ну что же? В принципе, он прав. Недавно в передаче про животных Виктория видела фильм про волков. Там рассказали, как волки выманивают за околоцу деревенских псов – они посылают к деревне волчицу с течкой. Деревенские кобели теряют голову и бегут вслед за волчицей. А она приводит их в овраг, где уже ждет стая…
Опер еще раз нажал на кнопку звонка, подождал десять секунд и пожал плечами. В блокноте напротив номера квартиры он поставил время – 12.47 – и написал букву «Н». Это означало, что хозяев нет дома и следует зайти в другое время.
Виктория выключила плеер, выдернула из ушей наушники и поднялась. В зеркале на противоположной стене ванной комнаты она увидела свое отражение в полный рост – стройная, с высокой грудью и «модельными» ногами, с капельками воды на загорелой коже.
– Я и есть та волчица, – прошептала Виктория.
Генрих Чердыня был профессионалальный контрразведчик. В 2008– м Председатель пригласил Чердыню на работу в СБ корпорации «Промгаз». В то время Председатель еще не был Председателем, а был одним из членов совета директоров корпорации «Промгаз». А Чердыня к этому времени уже двенадцать лет прослужил в контрразведке. Школу проходил у спецов старой школы – тех, кого сделали еще во времена Советской Империи. Иногда сам Чердыня говорил:
Спустя несколько лет после перехода Чердыни в «Промгаз» он помог председателю стать Председателем, а тот сделал его начальником службы безопасности. Формально Чердыня занимал не самый значительный пост, фактически был самым влиятельным силовиком в РФ. И имел почти неограниченный доступ к Самому.
Генрих Чердыня сидел в своем кабинете на третьем этаже Новой башни и обдумывал сложившуюся ситуацию. Налет на полицейское управление в Твери показал, что она даже более серьезна, чем представлялось после налета на «Мегаполис». Чердыня – старый, опытный волк Чердыня – понимал это отлично.
Чердыня вызвал Михельсона. Когда лейтенант прибыл, Чердыня сказал:
– Вы у нас, лейтенант, главный эксперт по применению «Ужаса». Но до сих пор мы говорили о санкционированном применении комплекса «генератор – антенна-усилитель». А теперь давайте подумаем о несанкционированном.
– Извините, Генрих Теодорович, но что вы подразумеваете под несанкционированном применением? – поинтересовался Михельсон.
– А вы не догадываетесь?
– Э– э… затрудняюсь.
– Предположим, что пара комплексов попали в руки террористов.
Все стало понятно Михельсону: допрос, которому его подверг майор Колесов – якобы, в связи с исчезновением Гриваса… внезапный ранний утренний вызов с докладом для руководства… суета в конторе… Все это сложилось вместе и…
– Террористы сумели захватить пару комплексов? – спросил Михельсон.
Чердыня свел брови, произнес:
– Я сказал: предположим.
– Извините.
– Извиняю. А теперь ответьте мне, лейтенант, вот на какой вопрос: имея на руках образец – можно наладить производство кустарным способом?
– Антенн или генераторов?
– И антенн и генераторов.
– Антенну изготовить можно. При наличии некой производственной базы и квалифицированных рабочих это не очень сложно. Генератор тоже, пожалуй можно сделать. Но вот настроить его без специального стенда будет весьма трудно. Практически – невозможно.
– Понятно, – сказал Чердыня. – А теперь вернемся к главной теме: предположим, в руки к террористам попали два-три комплекса. Навскидку – как они могут их использовать?
Михельсон ответил:
– Навскидку? Ну, если исходить из того, что основное назначение прибора – разгон демонстраций, пресечение уличных беспорядков…
– А создание уличных беспорядков? – спросил Чердыня.
– Именно об этом я и хотел сказать. Мне представляется, что это две стороны одной медали. То есть можно разогнать агрессивную толпу, а можно оказать воздействие на, большую группу лиц, собравшихся, например, на футбольный матч. Возникнет паника, давка и…
Чердыня протянул Михельсону раскрытую пачку сигарет: курите. Михельсон осекся, ответил:
– Спасибо, я не курю… Итак, неизбежно возникнет паника, люди бросятся бежать к выходу. В давке многие будут покалечены, затоптаны насмерть. Почти все получат психические травмы и…
– Понятно. Можете не продолжать… Ну а другие варианты?
– Другие варианты?
– Да. Представьте себя на месте террориста, в руки которого попало столь мощное оружие.
– Это…э– э… довольно неожиданное предложение.
Чердыня прикурил сигарету и сказал:
– Хорошо, давайте попробуем вместе. Итак, мы с вами два отмороженных террориста и в наши руки попали два комплекса. Мы хотим провести теракт. Предлагайте, предлагайте варианты.
– Ну, например, мы могли бы провести диверсию на крупном промышленном предприятии…
Чердыня подумал: господи, откуда берутся такие тупые? Может быть, в своем деле он хорошо разбирается, но во всем остальном…
– Например, на предприятии химической промышленности… Или на атомной электростанции.
– Бросьте вы это, Михельсон, – сказал Чердыня. – Экологических проблем в эрэфии и без этого более чем хватает. На кой хрен «Гёзам», «Александру Невскому» или «Истребителям» увеличивать количество этого «счастья» на своей земле?
– Но как же, Генрих Теодорович? Они постоянно проводят диверсии – крушения поездов, аварии на предприятиях, трубопроводах…
– Ключевое слово в том, что вы сейчас сказали: аварии. Аварии на сгнивших трубопроводах, разваливающихся предприятиях, донельзя изношенных железных дорогах. Прикрывая свою жопу, мы списываем все это на террористов. Понятно?
