– Он их убил, а тела раздел и расположил друг на друге так, как будто они совершали половой акт… Там дальше есть. Можно посмотреть… Третий файл.
Чердыня открыл третий файл, бегло взглянул на то, что «начудил» сержант Чирей, и брезгливо поморщился. Потом закурил, сказал:
– А в чем, собственно, дело? У вас каждый месяц происходит какое-то мочилово. Ваши герои на службе пьют, глушат наркоту. Потом стреляют друг друга, прохожих, насилуют женщин. Конечно, этот герой… как его – Чирей?
– Так точно, Чирей.
– Этот твой Чирей, конечно, из ряда вон – психопат. Но почему ты с этим… э– э… паноптикумом ко мне приехал?
– Если бы дело было в том, что убийца – наркоман, алкоголик и психопат, то я, разумеется, не стал бы вас беспокоить. – Полянский сделал паузу. – Возможно, Генрих Теодорович, это был случай несанкционированного применения «Ужаса».
Чердыня произнес:
– Та-ак… Ну– ка, поясни.
– Дело в том, что один из сотрудников остался жив. Он был ранен и упал за пульт… Там, если вы обратили внимание, видно, что в углу торчат ноги. – Чердыня кивнул: да, видел. – Так вот, он упал за пульт, а сержант Чирей, видимо, посчитал его мертвым и поленился вытаскивать… Раненого прооперировали. Три часа назад он пришел в себя. Его допросили. Можно посмотреть файл номер четыре.
Чердыня открыл файл номер четыре. На мониторе появилась больничная палата. Судя по аппаратуре – реанимация. На койке лежал молодой мужчина с забинтованной грудью, смотрел прямо на Чердыню слегка затуманенным взглядом. Голос с кавказским акцентом произнес:
– Я – следователь по особо важным делам Гаджиев…
– Рекомендую, – сказал Полянский, – начать сразу с восьмой минуты… Главное – там.
Чердыня мазнул по монитору пальцем, сдвинув запись на семь минут вперед. На мониторе по-прежнему был мужчина с затуманенным взглядом.
– Я сидел на пульте, – рассказывал мужчина. Он говорил несколько замедленно, делая паузы. Чердыня подумал, что это из-за наркоза. – Время приближалось к десяти. Я ждал, когда сержант Чирей сядет за пульт, чтобы доложить дежурному… И вдруг… Вдруг мне стало страшно.
– Почему?
– Почему?.. Я не знаю, почему. Просто мне вдруг стало страшно.
– Страшно потому, что сержант Чирей начал стрелять?
– Нет, он еще не начал стрелять.
– Тогда почему тебе стало страшно?
– Я… не знаю. Просто вдруг мне захотелось завыть.
– Завыть тебе захотелось?
– Да, завыть… И я завыл.
Пауза. После довольно долгой паузы следователь по особо важным спросил:
– Что было потом?
– Потом?.. Потом стало очень страшно.
– А потом?
– Я не помню, что было потом, – тихо ответил полицейский, закрыл лицо руками и заплакал.
Полянский сказал:
– Можно выключать. Больше он ничего путного не скажет.
Чердыня остановил запись, посмотрел на генерала и сказал:
– Я не специалист, но полагаю, что ты прав: это был «Ужас»… Я думаю, что таким образом они провели генеральную репетицию. В самое ближайшее время последует реальная операция.
Запись показали Михельсону, и он сказал: да, это был «Ужас».
Вечерело. Жаркий воздух не приносил облегчения. Стрекотали кузнечики. Дервиш сидел на улице, смотрел на реку. Студент подошел к Дервишу, присел рядом, сказал:
– Трость у вас интересная, Евгений Василич.
– Трость– то? Трость эту мне Саша Братишка вырезал. Из можжевельника. Постарался, кусочек души вложил… Да у меня их штук восемь разных. Есть настоящая ирландская шилейла – боевая трость. Есть со скрытым внутри клинком – от фирмы «Колд стил». Хотите – подарю?
– Спасибо, – ответил Студент. – У меня попроще штуковина – дубинка телескопическая. Наша работа, тульская. Для спецназа в восьмидесятых делали… Евгений Василич, у меня к вам есть одна просьба.
– Да я понял, что вы не про трость хотели спросить… Слушаю вас, Саша.
– Расскажите мне, как погиб Полковник.
– Хотите знать, как погиб Полковник? – произнес старик и сдвинул седые брови.
– Да, хочу… Видите ли в чем дело? Вы знаете, что я Иваном Сергеичем пересекался уже. Но дело-то в том, что у этой истории корни еще глубже – мой отец и Иван Сергеич были когда-то знакомы. Они не были друзьями, не были даже приятелями, просто работали вместе. Охранниками в «Промгазе». Иван Сергеич еще не был Полковником, он даже в организации тогда не был. И вообще, все началось с того, что совершенно случайно он попал в облаву…
Дервиш слушал молча. Он хорошо знал историю Полковника, но не перебивал.
– …в облаву на Желтом рынке. Убил эстонского легионера – случайно… Это было в 13– м году. Кстати, в день открытия Башни. В смысле – старой Башни, четырехсотметровой… В общем, он убил эстонского эсэсмана, был объявлен террористом. За его голову объявили награду и он перешел на нелегалку. Я это только со слов самого Полковника знаю – я тогда уже был арестован… Мой отец предложил Ивану Сергеевичу кров. Но один из соседей сдал. Приехали эстонцы. Батя мой, прикрывая отход Ивана Сергеевича, погиб. – Студент волновался, говорил сбивчиво. – А Ивану Сергеичу удалось уйти. Позже он встретился – тоже случайно – с нашими и примкнул к движению… А в июне того же 13– го меня и еще несколько человек должны были этапировать из Выборга в Питер. Наши на конвой напали, отбили. Братишка в деле участвовал, а командовал группой Иван Сергеич. Он, разумеется, не знал, что спасает сына человека, который погиб, выручая его… он меня опознал по фото – просматривал личные дела и увидел меня. В смысле – фотографию в деле. Меня-то он еще не видел. Мы все еще в автозаке сидели… Вот увидел он фотографию и подумал: как похож на Петровича… В смысле – на батю моего, Германа Петровича. А потом прочитал фамилию и отчество и понял, что не просто похож, а – действительно – сын Германа Петровича… Он, Иван Сергеич, рассказывал мне позже: я как понял, что сына Петровича спас – счастлив был. Потому что считал себя как бы в долгу перед Петровичем. И вдруг случайно выпала возможность отдать этот долг…Вот оно как, Евгений Васильевич
Студент замолчал, вытащил из пачки сигарету. Дервиш произнес:
– Случайно, говорите?
– Что?
– Вы, Александр, за время своего недлинного, в общем-то, монолога четыре раза произнесли слово «случайно»… В облаву попал случайно. Легионера убил тоже случайно. С «гёзами» встретился – случайно… И вас освободил случайно. Вы верите в такие совпадения?
– А..?
– В мире почти ничего не происходит случайно, Александр. Я думаю, что с возрастом вы сами это поймете… Итак, вы хотели узнать, как погиб Полковник?
– Да.
Дервиш стиснул руки на рукояти трости, опустил на руки подбородок.
– В марте 14-го в Петербурге заявила о себе подпольная группа. Мы – Иван Сергеич, Братишка и я – месяц назад вернулись из Канады. Добирались долго и тяжело, «на перекладных» – через Мексику, Японию и Сибирь. Сибирь в ту пору была еще наша. Условно наша. В общем, добирались полтора месяца. С приключениями… В самом конце февраля прибыли в Петербург. А в марте 14-го в Петербурге заявила о себе новая группа – «Армия С». В то время новые группы и группочки возникали едва ли не еженедельно. Существовали недолго – опыта конспиративной работы не имели, работали, как правило, топорно… А вот «гестапо» – напротив – работало эффективно. У них уже была вполне приличная агентурная сеть – агентов
