Ливонский поход Ивана Грозного. 1570–1582

⁷⁵⁵ Piotroivski, 65 и Гейденштейн, 205.

⁷⁵⁶ Piotrowski, 67–68.

⁷⁵⁷ Дата проведения траншей заимствована нами у Петровского (70), а расположение их — у Гейденштейна (205). Показание последнего подтверждается Повестью (27).

⁷⁵⁸ Piotroivski, 70–71. Гейденштейн (206) упоминает об одном только убитом — Петре Кенди, который, «прибежав на шум Москвитян, выкликавших ночью по своему обыкновению свои караулы, погиб от выстрела из пушки».

⁷⁵⁹ Piotroivski, 70–71. Повесть (27) говорит, что траншеи были окончены в три дня.

⁷⁶⁰ О трудности осадных работ вследствие того, что почва была камениста, говорит также Гейденштейн (206), но он не сообщает нам при этом никаких подробностей, которые рассказу Пётровского придают такую живость и образность.

⁷⁶¹ Piotrowski, 70–77.

⁷⁶² Повесть 27; K. Gorski, op. cit., Bibl. Warsz., 1892, IV, 238.

⁷⁶³ Повесть о начале и основании Псковского Печерского монастыря (13) верно отмечает начало обстреливания врагами города.

⁷⁶⁴ Piotrowski, 78.

⁷⁶⁵ Так рассказывает Гейденштейн 206–207.

⁷⁶⁶ Гейденштейн (207) называет его венгерским десятником.

⁷⁶⁷ Piotroivski, 79.

⁷⁶⁸ Повесть о начале Печерского монастыря (14) и Повесть о пришествии Пресв. Богородицы (31). Торжественное молебствие совершено было также еще раньше, именно 6-го сентября, см. последнюю Повесть (28).

⁷⁶⁹ Повесть о пришествии Пресв. Богородицы, 31.

⁷⁷⁰ Так рассказывает Гейденштейн (208), а по словам Пётровского (79), приступ начался сейчас же после того, как разведочный отряд отправился исполнять данное ему поручение.

⁷⁷¹ Piotrowski, 80. Из рассказа Гейденштейна (209–210) следует, что первыми ворвались в город Поляки.

⁷⁷² Гейденштейн, 210; Повесть о пришествии Пресв. Богородицы, 31; История Княж. Псков, 211–214.

⁷⁷³ Piotrowski, 80. Гейденштейн (210) говорит, что Москвитяне пытались подложить порох только под башню, занятую Поляками; Повесть о пришествии Богородицы (39) подтверждает рассказ Петровского.

⁷⁷⁴ Повесть (36) говорит об этом следующее: «Еще к тому Государевы бояре и воеводы повелеша под свиную башню поднести много зелия и повелеша зажещи е. Тогда же высокогорделивые королевские приближенные у короля выпрошались напред во Псков внити и короля срести; и государевых бояр и воевод связанных и привести пред короля. Он же рече: к первой похвале о связанных русских людей бояр и воевод, божиим промыслом первое за псковскую каменную стену свиные башни вкупе смесившеся своими телеси, другую яко под Псковом башню соградима»…

Из этих непонятных выражений Карамзин (IX, 334) вывел заключение, что свинская (т. е. свинусская) башня была взорвана на воздух и… «ров наполнился трупами Немцев, Венгров, Ляхов».

⁷⁷⁵ Гейденштейн (211) выражается очень осторожно: «В этот день погибло из польской знати более 40 человек, у Венгров не меньшее число». Русские источники увеличивают число погибших воинов Батория до 5–7 тысяч человек, см. Историю Княж. Псков., стр. 216.

⁷⁷⁶ Карамзин (IX, 335) говорит об этом так: «Неприятелей легло около пяти тысяч, более восьмидесяти сановников, и в числе их Бекези (т. е. Бекеш), полководец Венгерский, отменно уважаемый, любимый Стефаном, который с досады (не ясно, вследствие ли смерти этого любимца или вообще вследствие неудачи) заключился в шатре и не хотел видеть воевод своих, обещавших ужинать с ним в замке Псковском». Все это говорится на основании слов Повести (41–42). Но этому риторическому произведению можно доверять только с большой осторожностью. Ведь по этой Повести оказывается, что в Баториевом лагере в армии, командуемой Замойским, были паньи, которые оплакивали своих мужей (!!).