телефона Васи, и указал место новенького джипа с ключами, не заявленного в розыск. Обещал заехать в автосервис и взять гонорар за машину, если люди директора подберут её. Директор ответил ни да, ни нет, но точное место выяснил. Сергей возвратился домой на прихваченном велосипеде за полночь.
Он не то что чувствовал облегчение от перевеса в свою сторону в этой дьявольской игре, которая далеко ещё не закончена, а испытал зловещее потрясение от содеянного, погрузившись в нескончаемую прострацию самых тягостных тревог. Ужаснувшись пролитой крови пусть ничтожного в его глазах человека, он порой впадал в какой-то мистический транс: ему чудился глухой рокот в ночной дали небес, будто кто-то его приветствовал, открывая для него ворота тёмного царства: «Добро пожаловать в АД!». Потом вдруг пробуждался, различая лишь отдалённую осеннюю грозу. Напряжение отступало, его клонило в сон, но и тут не было покоя: жалость к себе, что обычно называют муками совести, рыдала внутри и причитала: «Что ж ты наделала, Серёга?!». Он просыпался, выпивал, мучительно гадая, убьют его или нет, душа его леденела, когда воспалённое страхом воображение рисовало картины его собственной смерти. В этой лихорадке кошмара он дотянул до пасмурного рассвета.
А между тем всё происходило в точности с его сценарием: два дня Вася подгонял своих людей по телефону, потом заявил, что все необходимые документы готовы. Сергею осталось их получить, обеспечив себе безопасность. Для этого у него тоже был предусмотрен план.
Он позвонил Карине. Она встретила его без тени упрёка за его отсутствие с момента, когда Ольга уличила их в связи.
- Карина, видит Бог, без твоей помощи мне не обойтись. Кроме тебя. Обращаться мне не к кому, - сказал он.
Она приготовилась выслушать его скорее с выражением счастья, чем со вниманием. – Твоя мама решила мне отомстить…
Сергей в двух словах описал визит рэкетиров, разумеется, скрыв совершённое им убийство, но и этого было достаточно, чтобы вызвать бурю протеста и негодования у Карины.
- Ну и кровожадная же моя мать! А-а! Чего удумала? Ну ладно, я с тобой разберусь. Не ожидала я от тебя такого… Вот змея, ну и змея! – неистово возмущалась она, а потом ринулась к телефону.
- Карина, умоляю, только не надо спешить, - остановил он её. – Не надо ей звонить.
- Ну почему? – она уже схватила трубку.
- Она ведь наверняка знает, что я заявлюсь к тебе.
-А, наплевать!
Карина вошла в роль заступницы, а умилённый в душе Сергей пытался весь её пыл направить в нужное русло.
- Не надо ей звонить. Выслушай меня, - настаивал он. – Я тебя прошу об одном: сделаешь копии этой дискеты? – он вынул из кармана дискету.
- Нет проблем, - она подошла и почти выхватила дискету. – Я отдам на хранение всем своим подружкам, пусть ищут.
Её лицо вдруг насупилось озабоченно.
- Здесь информация о махинациях моей мамочки, я так понимаю? – спросила она строго.
- Именно так, - уверенно признался Сергей.
Сергей открыл самую малость, зная, как Карина беспокоится за него и что она готова ради него на любые отчаянные поступки.
- А вдруг это её не остановит? – она потрясла дискетой. – Если костоломы возьмутся за тебя, ты ведь не выдержишь… Я не могу даже допустить этой мысли! – воскликнула Карина испуганно. – Да и сведения эти, может, ничего не стоят. Тебе с ними не справиться. Тебя спасёт только моё вмешательство. Я с ней переговорю, и тебя оставят в покое, - заключила она рассудительно.
Её доводы были столь убедительны, а забота столь проникновенна, что и возразить было невозможно. Она смотрела на него беспокойно и ласково и казалась такой великодушной, умной, близкой, желанной, что он едва удерживался от объятий, признаний в любви, от стремления просить её руки и сердца. Но сейчас делать предложение было, конечно. Преждевременно. Он сделает это потом, когда минует опасность. К тому же она не знала всех страшных обстоятельств его положения, и он был озадачен, в какой мере ему располагать её порывом без ущерба для её чистой души и без какого бы то ни было риска для неё.
- Нет, Карина. Я хочу, чтобы твоя помощь ограничилась только этой дискетой, - твёрдо сказал он.
- А вот уж кукиш! Лучше вообще не доводить дело до обмена любезностями. Что бы ни было на этой дискете, ты перед ними не устоишь. Они скрутят тебя в бараний рог, - она повышала голос, негодуя на его упрямство. – Я позвоню этой дуре и скажу, что живу у тебя: пусть присылает своих автоматчиков, пусть стреляют нас обоих.
Невозможно было устоять перед её напором, но и нельзя раскрыть всех подробностей его опасной игры с мафией, не говоря уже о том, чтобы втянуть её, даже при малейшем участии. Он себе этого не простит. Впрочем… Именно её участия он и домогался.
- Нет, ты здесь ни при чём. И рисковать я тобой не стану, - отпирался он, но трудно было не расслышать побудительных ноток, которые невольно проскальзывали в его голосе.
- Как раз именно я-то здесь и при чём, если ты, конечно, не считаешь меня чужой! – возмущалась она уже с заметной обидой. – И я рискую сама собой.
Умилённый на минуту, Сергей растерялся, не зная, чем определить её помощь. Мысль пришла неожиданно.
- Ну хорошо… Нужно сделать так: я сам с ней переговорю, скажу, что ты изъявила желание жить со мной. Если она решит вернуть мне собственность, тогда я не буду опасаться за тебя, - Сергей на секунду задумался. – Это произойдёт, может быть, даже завтра. Её люди приедут ко мне и скажут окончательно, заберут они у меня всё или оставят.
Сергей лукавил, провоцируя её, чтобы она была во время его встречи с людьми Васи. Это была надёжная гарантия, что его не тронут.
- Конечно, оставят! Что за вопрос! А чтобы ты не сомневался, я буду присутствовать на этой встрече. При мне они не посмеют тебя и пальцем тронуть.
Сергей услышал то, что хотел услышать, и согласился, в убедительной манере говоря, что позволяет ей помочь ему скрепя сердце и жалуясь на неспокойную совесть. Карина была счастлива подарить ему свою защиту. Потом, забыв обо всём, они сплелись в объятиях, ублажали друг друга ласками, дали волю неистовому темпераменту вожделения, которое томилось в напряжении нескольких дней разлуки. Им казалось, что их любовные чувства, подобно бурному разливу, прорвали неприступную плотину враждебных обстоятельств, вышли из берегов и размыли опасный и коварный мир джунглей, окружавший их, который был уже не так страшен.
С торжествующим спокойствием Щеглов разъединил безнадёжно сковавшую его цепь гибельных интриг, и то, что его последняя уловка сработала на интимных чувствах, что спасательный круг ему всё же бросила возлюбленная, - именно это осветило изнутри поселившийся в нём после страшного поступка жутковатый мрак, который рассыпался на тени от блистающих образов радужной картины его будущей жизни. В его воображении этот красочный пейзаж будущего погружался во мглу, и впереди проплывали эпизоды его супружеской жизни с Кариной. Он видел её в подвенечном платье, чего никогда ещё не представлял, слышал голоса малышей, с умилением наблюдая всю свою будущую семью за праздничным столом – все эти видения с блаженством утоляли его предвкушение счастьем, мыслимое им как человеком, выросшем в детдоме. До этого счастья теперь было рукой подать, и его мечтательность как бы состязалась с неясной, но близкой реальностью, напрягаясь изобразить счастье невыразимо прекрасным. «Но как ни воображай его себе. А всё равно оно превзойдёт ожидания», - думал Сергей, легко переходя от грёз к предстоящей действительности.
Когда она прощались, Сергей не забыл наставить её, но в ласковом тоне:
- Карина, только не звони матери, а то ты испортишь всю игру. Я сам позвоню…
От радости она по-ребячески гримасничала и, как лошадь, кивала, ощущая себя счастливой. В крепком объятии он прислонился к её лицу, сомкнув свой нос и губы с её, как это делают, когда целуют ребёнка, чтобы ощутить всю сладость поцелуя.
