Шершавые вирши

1932 Tartu

«Водевиль „Борьба добра и зла“…»

Юрию Иваску

Водевиль «Борьба добра и зла» —
Надоевший боевик театра «Космос»,
А сменить приемы ремесла
Помешала режиссеру косность.

Пусть теперь взамен спины слона
Электроны служат креслом для природы,
Гениальный шулер Сатана
Изучил до мелочей колоду.

Умирают боги и цари,
Но работают, как каторжники, черти,
Злые и голодные псари
Только падалью питающейся смерти.

1932 Tartu

БЕССМЕРТИЕ

Вечность измеряется веками
И пластами умершей земли;
Рассыпаются от ветра камни,
Гаснут солнца в мировой пыли.

Забывается язык звенящих песен
Вместе с их богами у рабов;
Письмена же поедает плесень
Даже в недрах храмов и гробов.

Только простенькая сказка чья-то
До сих пор скитается в толпе,
Да бормочат часто китайчата
Пачки слов пьянчуги Ли-тай-пе.

1932 Parnu

«Рифмачи выцеживали строки…»

Рифмачи выцеживали строки
Из настойки выхоленных слов.
Фантазировали критики строгие
О странностях их голов.

Девушки влюблялись в поэтов,
Воспевавших экстазно весну…
Но коснулось сокращение бюджета
И духовных подачек муз.

Пришел формалист квартальный,
Поплевал на ладони слегка
И сорвал вывеску: гениальность —
С дверей лирического кабака.

1932 Parnu

«Незачем небыли рассказывать…»

Незачем небыли рассказывать,
Слагая слова в сонет,
Про сердце — несгораемую кассу,
В которой ни копейки нет.

Тошно до-нельзя изношенным
Бежать за чем то в мираж,
А ремонт на пути невозможен —