радует.
Больше мне здесь делать было нечего. Я взял деньги, выждал паузу, чтобы отец Кирилла успел завести машину и свалить, и тоже направился к дверям. До Нового Года три дня. По лестнице метались люди, блестя разноцветными свертками. Я уже спустился на первый этаж, потом принял решение и вернулся.
Думаю, что Чебоксаров меня не осудит.
Я завел Веронику в кабинет, достал из портфеля деньги, отсчитал пять тысяч и вручил ей за преданность. Она не ожидала и чуть не разрыдалась от счастья. Какой это кайф, делать добрые дела! Завидую Богу.
Интимность момента нарушил молодой и пытливый мент – Федя. Он ворвался в комнату, мельком взглянул на меня, увидел покрасневшие набухшие глаза Вероники, потом, как любой нормальный мужчина, уставился на ее грудь. Он, наверное, что-то там подумал.
– Ты как здесь оказался? – вырвалось у меня.
– Я там уже все закончил. В том смысле, что изучать материал. Сейчас мне осталось познакомиться с местной техникой. Вероника вышла, прижимая к груди деньги.
– Ну, и что скажешь?
– Нам нужна единая сеть, – он так и сказал: «нам». – Один гигантский сервер и толковая прога. Я один не справлюсь. Нужен помощник и аванс.
– Скоро Новый Год, – догадался я. Близость праздника объясняла его рвение.
– Вот именно. Кое-какие машины давно пора менять. Что мы имеем? Три мертвых кулера. Один Аладдин уже на подходе и два других не за горами. Почти все писюки глюкавые. Правда, все моны – гнусмасы, и даже два на очко, но зато клавы, флопики и сидюки – пенсионеры. Софт – ботва! Две машины – рикши. Пару асусовских четвертых пеньков нам бы не помешали. Короче, я один не справлюсь.
Я насторожился, услышав знакомые слова.
– Пару чего?
– Пару «асусов». «Асустек» – фирма производитель, один из лидеров в производстве матерей, видях и сидюков.
– Каких матерей?
– Ну, материнских плат. Это терминология такая.
– Феня что ли?
– Угу. Компьютерная.
– Теперь переведи. Что за пеньки?
– «Пентиум». В общем, я сказал, что не мешало бы прикупить пару компьютеров пентиум четыре, на платформе «Асустек».
– Теперь ясно.
Я помнил, что именно такие непонятные слова встречались в записях Виталика на Лениных рисунках. Оказывается, это всего лишь рабочие записи, а я то возомнил какую-то шифрограмму.
Федя шмыгнул носом. Он очень сильно напоминал покойного Виталика высокомерным и вместе с тем отсутствующим взглядом.
– Я так понимаю, что до Нового Года ожидать пополнения машинного парка не приходится, – высказал он предположение. – Закончить я тоже не успею. Аванс хоть дадите? Хотелось бы срубить немного чикосов до утренников. Деньги ведь нужны тогда, когда они нужны.
– А они нужны всегда.
– И чем их больше, тем они нужнее.
– Говоришь, Макарыч – твой любимый препод?
– Ага.
– Не люблю я платить деньги до завершения работы. Есть такая старинная русская примета, если тебе надоел работник – дай ему аванс, он исчезнет. Но тебе заплачу.
– Вы тоже учились у Макарыча?
– Чему-то безусловно.
– Он очень авторитетный человек.
Опять мои собственные впечатления отличались от мнения окружающих.
Федя опять шмыгнул носом, да так сильно, что сопли, несомненно, провалились в желудок.
– Ты спал со своей секретаршей? – неожиданно спросил Федя, перейдя на ты.
– С Ларисой, что ли?
– Да.
– Не твое дело. Мал еще.
– Думаю, что спал. Ты в ее вкусе.
– Это она тебе сказала?
– Ты знаешь, что она хранит в своем писюке немного мяса?
– Чего?
– Порнографические видеоролики. Она их сильно прячет. Ее винт разбит на шесть дисков. Так вот, она хранит их в диске «Н», в самой дальней папочке с зашифрованным названием «сохраненные файлы», чтоб никто не догадался. Там куча всякой лажи и несколько роликов. Никто бы не нашел, а я вытащил. Я любого могу вывести на чистую воду.
– А при чем здесь я?
– Там качество шибко плохое. Но все мужики как один твоей комплекции. Такие же жирные. На одно лицо. Я вначале даже подумал, что это – ты. Но те постарше. А девки все – малолетки. Интересное кино.
– Спасибо за комплимент.
– Не за что. Качество лажовое. Любительское. Но, я слышал, что многие от любительского тащатся.
Я попросил Веронику выдать Феде пять тысяч аванса с выручки и, наконец, спустился в машину.
Тут же позвонил Чебоксаров.
– Я сижу в риэлторской конторе. Все на мази. Подписываю договор, потом еду в банк, скидываю им все деньги, которые есть на счету, остальное до пятисот добиваю по овердрафту. Никто не передумал?
– Подписывай.
– Добро. Слушай, сейчас не магнитные бури случайно? Голова прямо раскалывается.
– Не знаю. Спроси у Ольги. Ты ведь ее сегодня увидишь.
– Увижу, – не стал отпираться он.
Неожиданно мне пришло в голову, что все эти мнимые болезни придуманы Дальтоником только для того, чтобы иметь повод для встреч с моей женой.
По улицам не проехать. Намело сугробов и, как это у нас всегда бывает, в самый час пик на дороги выехала снегоуборочная техника.
Прибыв в офис я с нескрываемым интересом посмотрел на Ларису. Она подняла глаза, похлопала ими, поздоровалась и покраснела. Никогда не замечал за ней нездорового интереса к сексу. В период наших отношений она казалась мне даже слегка холодноватой. Век живи – век учись. Интересно, как бы эту заштампованную фразу переделал Макарыч?
Не успел я сесть за стол, как в кабинет ворвался Аркашка.
– Я слышал, мы переезжаем? – с порога спросил он.
– Да.
– Все-таки ням-нямы нас турнули.
– Внешне – да. Но мы еще не сдались.
– Что-то не совсем верится в ваши храбрые заявления.
– Но страховку мы все же выбили.
– Серьезно? Это по настоящему радостное известие! Хочу вытащить свою долю до Нового Года.
Я совсем забыл, что мы что-то должны Аркашке.
– Ты совесть-то имей, – попытался я охладить его пыл. – Пусть вначале деньги поступят. Да и нужна нам теперь каждая копейка. Мы выкупаем помещение в собственность. Весь год будем еле-еле сводить
