того, обосновавшись за границей, она хотела забрать дочь, но я устроил так, что ее больше не пустили в Союз. Всю жизнь я врал.
– Надо сказать об этом Жанне, – подумав, посоветовал я.
– Я боюсь.
– Не бойся.
– И еще. В том, что я такой, хорошего мало. Мужики должны любить баб, а те должны от них рожать детей. Мы все несчастны.
Я понял о ком он говорит.
Беатриса обнял меня и слюняво поцеловал. Уверен, что на щеке остался вульгарный след от губной помады.
Жанна тоже оригинальностью не отличилась. Только утащила меня гораздо дальше, прямо под динамик.
– Послушай, – сказала она, из глаз брызнули слезы. – Это ведь Аркашка меня нанял, чтобы я с тобой провела время. Ты не подумай, не как проститутку. Я интим сразу отвергла. Просто денег совсем не было. А потом я по настоящему влюбилась.
– Я знаю, – сказал я. – Спасибо, что сказала.
– Все, что было, было по настоящему.
Она всхлипнула.
– Наверное, я от тебя заразилась и теперь всегда буду говорить только правду.
Я велел Жанне подождать, сходил к портфелю, который охранял Джонс, достал из него небольшой сверток и вернулся к девушке.
– Вот, – сказал я, – посмотри. Это тебе.
Жанна разорвала газету и достала визитку. Она прочитала, что на ней написано и спросила:
– Тут написано: директор филиала и моя фамилия. Это я что ли директор?
– Да.
– Ты хочешь сказать, что это настоящая визитная карточка и она моя?
– Да. Я согласовал с Москвой. Сегодня утром забрал из типографии. Хотел сделать сюрприз.
Жанна обняла меня и расцеловала.
– Мы будем видеться?
– Конечно, на выставках и совещаниях.
– Ты самый лучший, – сказала она. – Самый добрый, самый умный. И в сексе тоже…
После этих слов она громко и отчаянно разрыдалась.
В динамик объявили, что московский поезд отправляется. Мы с Жанной вернулись к вагону. Увидев, рыдающую девушку у мужиков тоже покраснели глаза.
Мы еще раз наспех обнялись, и я вскарабкался в вагон. Без труда найдя свое купе, я бросил портфель и чемодан на нижнее сиденье и вышел в проход. Троица стояла на перроне и махала руками. Теперь они уже рыдали все и нисколько этого не стеснялись.
Я подумал, что в моей жизни, как теперь выяснилось, никогда не было близких товарищей. Я смотрел на престарелого педераста, очкастого фетишиста, красивую авантюристку и понимал, что это и есть мои настоящие друзья, возможно первые и единственные на этой огромной планете.
Поезд тронулся. Несколько секунд и перрон исчез из вида.
Я вошел в купе. Напротив меня сидела дородная женщина, судя по виду – бухгалтер. Я спрятал чемодан под сиденье и вышел, чтобы дать ей переодеться.
В глазах рябило от несущихся навстречу столбов. Почему-то именно сейчас я задумался над причинами, которые толкнули Аркашку на убийства. Их было всего две – амбиции и деньги. Причем вторая, на мой взгляд гораздо более сильная. Получалось, что он забрал человеческие жизни в обмен на деньги. Стало быть – жизнь есть товар.
Мысль не моя и не новая. Но мне так проще было понимать, ибо всю свою жизнь я имею дело с товаром, пусть и не таким ценным.
И так, если жизнь – товар, то ее можно воспринимать как бренд, а стало быть и рекламировать, оформлять и придумывать слоганы.
Мне показалось это интересным. В качестве примера я взял себя.
Как можно продать мою жизнь?
В голове возникло следующее объявление: Купите жизнь, немного б/у. За умеренную плату, Советского производства. Состав: жиры – 1 процент, углеводы – 5, белки – 2, вода – 70. В качестве бесплатного бонуса прилагается душа.
Довольно забавно. Были еще варианты с капремонтом двигателя и ходовой, но их я отверг, как пошлые.
Теперь я решил посочинять слоганы. Первое что пришло в голову: «жизнь – личное тело каждого». Минут через пятнадцать родился еще один: «жизнь – чья-то глупая выдумка, основанная на реальных событиях». Все это было красиво, но к торговле отношения не имело.
Важна цена. Я долго думал на счет стоимости и наконец родил: « покупая дорогую жизнь, вы не всегда приобретаете лучшее, чаще всего вы переплачиваете за упаковку».
Из купе вышла попутчица и сообщила, что она готова. Я сказал, что переодеваться не буду, тем не менее вошел и сел на свое место. В это окно была видна река. Минут десять я ни о чем не думал. Женщина достала курицу и лук. Она великодушно предложила мне эти яства. Я отказался.
На женщине был точно такой же халат, как на Беатрисе. Я даже внимательней присмотрелся к даме на предмет того, не мужик ли она. Вроде нет.
Поезд цокал и шатался.
Ко мне пришло ощущение того, что я делаю что-то не так. Принять решение было тяжело. Раньше мне всегда помогали волшебные слова. Как быть теперь, когда я перестал считать, я не знал.
Я стал вспоминать слова, которые выпали мне в этой поездке. Почти все они нашли свое применение. Остались только два. Самые дурацкие. Бак и ком. Чушь какая-то.
Я стал думать про эти слова. Бесполезно. Тогда стал менять их местами. Бак, ком. Ком, бак. Ком бак. Ком бак. На что-то похоже. Скорее всего, на came back. Меня даже прошиб пот.
Я вышел в коридор. Мимо проводница несла комплекты белья.
– Скажите, обратился я к ней, – а когда следующая станция?
– Это скорый поезд. Ближайшая остановка через пять часов.
Я не вытерплю.
– Ясно. А где тут у вас стоп-кран?
– В обоих тамбурах. И вот, – она кивнула головой, – прямо около вашего купе.
– Спасибо.
– А зачем вам? – проводница подозрительно посмотрела на меня.
– На всякий случай, – соврал я.
