- Нет, ты - первый, - возразила она.
- Спрашивай.
- Ну, уж нет. Это некрасиво, чтобы девушка выпытывала у парня о его жизни.
- А сам я не знаю о чем говорить.
- Ты так понравился девчонкам, - сменила она тему.
- Жанне, что ли?
- Всем, и ей в том числе.
- Чем?
- Ты не похож на всех остальных.
- Хороший комплимент, - сказал я, а сам подумал, пригласит ли она меня к себе в дом. Лучше бы пригласила, а то я, пожалуй поеду к Жанне, уж она-то девочка без комплексов.
Мы свернули с трассы, не доезжая КПМ. Дом действительно был рядом с городом, в самом престижном месте. Дорога была заасфальтирована до самых ворот. Забор сложен из красного кирпича, поверху пущена кованая решетка. Галя позволила мне проводить себя до ворот. Там я помог ей открыть тяжелую калитку и там же у калитки впервые поцеловал. Она ответила скромно и нежно. Я попытался войти внутрь, но она не пустила.
- Завтра увидимся? - спросил я.
- Пожалуй, - сказала она. - Ты очень выгодный ухажер, мне ведь целую неделю сюда ездить.
- Только поэтому?
- Нет, конечно. Это я шучу.
- Куда за тобой заехать?
- Лучше всего к институту. Только я не знаю, когда освобожусь. Если ты дашь мне номер своего мобильного, то я позвоню тебе перед последней парой.
Я продиктовал, она записала в телефонную книжку.
- Может, я зайду?
- Нет, что ты, - она чмокнула меня в губы и захлопнула дверь.
Я отправился на стоянку, но, не доезжая квартал, неожиданно для себя свернул и поехал в сторону Жанниного дома. Остановившись метрах в двадцати от подъезда, я слушал музыку и ждал, когда стрелки покажут час ночи. Я видел, как расходились гости, они вышли из подъезда двумя группами с перерывом в пять минут и отправились в сторону Проспекта Ленина, более оживленного, там можно без проблем поймать такси. Жанна не обманула, она выдворила абсолютно всех, даже невменяемого Спартака, которого несли под руки Вовка и чахлый очкарик.
Когда гости скрылись за углом, я закрыл машину и поднялся.
- Проходи, - сказала Жанна. - Я так и знала, что ты придешь.
- Я это… Проходить не буду.
- Поговорить?
- Ага.
Она обреченно улыбнулась.
- Если ты боишься про Гальку, то я ей ничего не скажу.
- Спасибо.
- Не за что.
Я повернулся к ней спиной.
- Ведь ничего и не было, - сквозь слезы бросила она мне вслед.
- Ничего.
Я не стал ставить машину на стоянку. Я вспомнил, что мне опять придется идти через безлюдный пустырь, подумал о том, что Спарыкин вполне мог сегодня не дозвониться до Симохи и со мной может произойти такой же несчастный случай, как с Серегой. Страх, овладевший мной, страх который я пытался выдать самому себе за здоровое чувство самосохранения, нашептывал, что если я один раз в год оставлю машину у подъезда, то вероятность того, что ее угонят - очень невысока или ничтожно мала, если пользоваться словами бородатого.
Подъезжая к дому, я увидел, что под моим фонарем стоит джип. Незнакомый «круизер». В нашем подъезде вообще не было людей, к которым могли бы приехать на такой машине. На скамейке сидел человек. Я решил, что это по мою душу, нашарил в кармане смартфон и включил его в режим камеры.
Я поставил десятку под фонарь, впритык к заднему бамперу «Лэнд круизера». Перед тем, как выйти, бросил взгляд на дисплей, чтобы запомнить, как мне переключить режим камеры в режим диктофона. Была, не была!
Квакнув сигнализацией, я прошел вдоль джипа и присел якобы для того, чтобы поправить шнурки, которых у меня не было, а сам наугад попытался сфотографировать номера. Потом встал и пошел к подъезду, по пути почти не глядя, переключил смартфон в режим диктофона.
На скамейке сидел Антон. Его лицо представляло собой сплошное месиво. Увидев меня, он вздрогнул, потом пошевелил блинами, в которые превратились его губы. Раздались какие-то бессмысленные звуки.
Хлопнула дверца джипа. Из него вышел квадратный здоровяк. Его силуэт на фоне ночи показался мне знакомым.
Он подошел к нам вплотную и дружелюбно поздоровался.
- Завтра в пять принеси порошок, или десятку зеленью, - ласково сказал он. - Буду ждать тебя тут.
- А если я не смогу? - спросил я.
- Станешь таким как он, - жлоб показал на Антона. - И сумма увеличится. Потом отберем квартиру. Так что лучше смоги.
Я держал карман куртки чуть-чуть оттопыренным, чтобы лучше записывалось. Здоровяк отвернулся и пошел к машине, потом остановился и бросил напоследок:
- Да. Если вякнешь ментам, придется заплатить двадцатку. Десять нам, десять - им. Коротко и ясно.
Амбал уехал а Антон остался сидеть на скамейке. Я поднялся в квартиру, сходил в душ и залез в смартфон. Звук записался не очень хорошо, но разобрать угрозы было можно. В картинках я вначале запутался, но потом, наконец, нашел то, что искал. Номера джипа было видно как днем. Четко и ясно. Даже удивительно. Я решил пролистать папку со снимками до конца и наткнулся на еще один бампер. Он был сфотографирован вверх ногами, гораздо менее четко и явно в темноте. Я перевернул смартфон. Номера у машины были те же, что и на светлых снимках. Что за чертовщина!? Откуда в телефоне один и тот же бампер? Я стал смотреть на даты и все понял. Ё-пэ-рэ-сэ-тэ!!!! Четкий снимок я сделал в тот день, когда мы ездили с Симохой на стрелку к братьям Пивоваровым, а темный - сегодня. Получалось, что их крыша приторговывает наркотой. То-то мне это парень показался знакомым! Это он выходил из машины вместе с Сашей. Я выключил свет, лег под одеяло и задрожал. Мне стало казаться, что смерть Игоря и появление Пивоваровых с амбалами связаны между собой. Все так смешалось и перепуталось, что дальше некуда.
Через десять минут бесплодных попыток уснуть я включил DVD и еще полчаса смотрел американский фильм о том, как один тщедушный клерк, у которого убили жену и ребенка, разрывает на куски целую банду отпетых уголовников численностью в сто человек. Это явно не про меня. Наконец подкралась дрема, и я слегка забылся. В три часа зазвонил телефон. Я поднял трубку, несколько раз сказал алло, но в ответ молчали. Я психанул и высказал тому, кто находился на том конце провода все, что о нем думаю. Я употребил все самые грязные ругательства, которые имелись в моем лексиконе, и так разошелся, что продолжал кричать еще минуту после того, как в трубке раздались короткие гудки. Выпустив таким образом пар, я спокойно уснул.
10.
Просыпаться ни свет, ни заря от дурных мыслей, с опоясывающей головной болью стало входить у меня в привычку. Было всего шесть утра, до звонка будильника оставалось еще полтора часа, а мне уже не спалось, с упоением мазохиста я лежал и перебирал в голове все свалившиеся на меня за последние дни
