По обеим сторонам Гостиной улицы стояли два здания-близнеца – длинные Торговые ряды. Они были, наверное, единственным комплексом в городе, который никогда не менял своего предназначения. Уже больше ста шестидесяти лет, с момента постройки на деньги купечества, в Рядах шла торговля.
Менялись времена, менялась мода, менялся политический строй, менялись владельцы и арендаторы лавок, лавки становились магазинами, кабаки – ресторанами, менялось всё, но неизменно Ряды продолжали торговать. Сейчас в Торговых Рядах расположились дорогие магазины и не менее дорогие кафе, были мини-отель и кинотеатр, а летом на крыше устанавливали эстраду и играл оркестр. Несмотря на запредельные цены, в рядах всегда было многолюдно. Расположенные в историческом центре, они находились на пересечении любимых маршрутов пешеходных прогулок горожан.
Ресторан “Белый Орёл” сиял огнями в торце здания №2. Из его огромных окон в полтора человеческих роста был бы виден перекресток Гостиной и Воскресенской, если бы они не были закрыты тяжелыми портьерами. Первый этаж Рядов был практически на уровне тротуара, и если бы окна были открыты, то все прогуливающиеся могли бы наблюдать гостей “Белого Орла”. Это было недопустимо для заведения, завсегдатаями которого были представители городской и областной власти, какая бы власть сейчас ни была, и деловых кругов. Для посетителей же, которым был интересен вид из окна, отлично подходил зал на втором этаже ресторана.
Швейцар Дмитрий ужасно жалел, что подменил простуженного коллегу, и вышел сегодня на работу. Обычно, пятница и суббота были лучшими днями, когда чаевые лились рекой, и поэтому Дмитрий с радостью ухватился за возможность постоять у дверей лишний день. Но сегодняшняя суббота была совсем необычной.
Всё началось с драки прямо около входа в ресторан.
Какой-то дёрганый малолетний психопат напал на женщину. Система безопасности среагировала сразу. Дмитрий даже не успел вмешаться, как из ресторана выскочили двое охранников, оторвали психа от женщины, и быстро, но тщательно отработали на нём ряд весьма болезненных ударов. Похоже, правдивыми оказались истории о том, что сумасшедшие не чувствуют боли. Нормальный человек бы уже отключился, а этот юный псих только мычал, и снова лез в драку.
Дмитрий увёл пострадавшую в ресторан, где в служебном помещении пара свободных ребят из персонала смогли обработать её раны, к счастью, неглубокие.
Женщина порывалась вызвать скорую и милицию. Вызов милиции, с их расспросами и поиском свидетелей был совершенно не нужен “Белому орлу” и его гостям.
Управляющий и скромное денежное вознаграждение смогли убедить женщину, что одной “скорой” будет вполне достаточно. Дмитрий к этому времени снова стоял у входа. К своему удивлению, он видел на улице еще нескольких психопатов, таких же, как и первый. Как будто дурдом сегодня вывезли на прогулку в центр города. Несколько раз поблизости слышались сирены. Каждый раз Дмитрий думал, что это “скорая” приехала за их подопечной, и каждый раз сирены смолкали неподалёку.
Вскоре, из ресторана начали разъезжаться гости.
Причем, уходили не как обычно. Почему-то сегодня все делали это быстро и тихо. Дмитрию показалось, что лица некоторых выражали страх. Чаевых, на удивление, было много.
После того, как большинство гостей разъехались, наступило небольшое затишье. Однако, скучать не приходилось. Помимо сумасшедших, то и дело попадавшихся в поле зрения, сегодня развила активность милиция. Несколько раз мимо проезжали бело-синие “Победы” с включенными мигалками, а со стороны набережной Дмитрию однажды послышались выстрелы. Или что-то очень похожее.
Наступал вечер. Обстановка нервировала всё сильнее.
Дмитрий уже было подумал попросить кого-нибудь из охранников постоять рядом, как выходящий из ресторана метрдотель сказал, что “Белый Орел” на сегодня закрывается, и всем лучше ехать домой. Прямо сейчас. Но Дмитрий решил всё- таки переодеться.
Сейчас, запершись в подсобке вместе с шеф-поваром, держа в руках огромный кухонный тесак, и видя, как содрогается дверь под ударами сумасшедших, еще пару часов назад бывших его коллегами, он жалел и о том, что вышел сегодня на работу, и о том, что не прислушался к метрдотелю. Почти сорок пять рублей чаевых в кармане совершенно его не утешали.
Нет, день не идиотский. День плохой. Даже очень плохой.
Конечно, в жизни Миши были дни и похуже. Взять хотя бы те две недели в четвёртом. Но тогда было всё понятно. С одной стороны Сопротивление, с другой – хунта. Были еще военные, которые перешли на сторону Сопротивления; члены молодёжного югенда[11], безмозглые, но активные, на стороне “чёрных полковников”; немногочисленные анархисты – против хунты, но не на стороне Сопротивления; и бандиты, не добитые военными – эти были против всех, и занимались, в основном, мародёрством. Да, не очень просто, но, всё-таки, понятно.
То, что творилось сегодня в Гак-клубе, какому-то разумному осмыслению не поддавалось. Запертые в аэробном зале трое посетителей, явно нуждались в медицинской помощи. Такие раны, как на двух женщинах, вообще должны приводить к смерти. Но чтобы раненые люди были настолько агрессивны? Даже в четвертом Миша такого не видел, хотя тогда злоба, кровь, и агрессия были запредельными.
Миша сидел в комнате отдыха для персонала. Вокруг было на удивление многолюдно. У журнального столика расположились почти все оставшиеся в клубе. Оля, Маша и Юля теснились на диванчике, Витёк и Коля заняли кресла, Лёха и Владик сидели на стульях.
– Он туда-сюда маячил, то к одному пристанет, то к другому. Дрался пару раз. Потом исчез куда-то, – обеспокоенно рассказывала Юля. – Потом смотрю, такие же точно по набережной ходят, к людям пристают. Милиция приезжала два раза, забирали кого-то…
Миша уже жалел, что настоял на том, чтобы сотрудники и посетители дождались врачей. Во-первых, большинство клиентов, всё равно, успели разбежаться, а, во-вторых, они тут торчат больше трёх часов, на улице уже начинает темнеть, а “скорой” всё ещё нет.
Вот это ожидание, и неизвестность делали день ещё хуже.
Сидящие в комнате отдыха в очередной раз переливали из пустого в порожнее. Мишу это раздражало, но он считал совсем неправильным затыкать рот клиентам, поэтому лишь недовольно морщился.
Тренькнул телефонный звонок.
– Да… – Ответил Витёк в телефонную трубку, – А, Степаныч, как ты там?…
– Если это “скорая”, пускай заезжает внутрь, и больше не пускать никого, мы закрыты, – озвучил Миша уже сто раз продуманный план. – И сам тоже пусть поднимется, заодно врачей проводит.
Витёк кивнул.
– Степаныч, запускай “скорую”, закрывай ворота, и веди врачей сюда, – передал он. Потом положил трубку, – Всё, сейчас будет.
– Ну и отлично.
Народ оживился. Похоже, их вынужденное заточение подходило к концу. Сейчас доктора скажут, что всё хорошо, и отпустят всех по домам. Может быть, сделают по уколу. В комнату вошел Степаныч. За ним – двое врачей: высокий худой мужчина лет сорока пяти – пятидесяти с виду, и совсем молодая девушка.
– Здравствуйте! – поприветствовал всех врач. – Кто у нас тут больной?
– Больные у нас не тут. – ответил Миша. – К счастью…
– Всё так серьезно? – заинтересовался доктор. – И где же они? И, кстати, их сколько?
– Четверо. Заперты. Пойдёмте. – Миша начал протискиваться к выходу, потом остановился. – Мужики, подстрахуете?
“Ну…”, “А то”, “Угу” – нестройно выразили свое согласие мужики, и потянулись к выходу за Мишей и врачами.
