– Что, завещание так и не нашлось? – с нетерпением спросил Ахим.
– Насколько мне известно, – ответил Поль, – отец не изъявлял свою последнюю волю, а в таких случаях в силу вступает закон о праве наследования. Наследниками являются дети и супруг или супруга. Мама получит половину, мы поделим остальное. Но поскольку папины средства по большей части вложены в родительский дом, о наличных можешь не мечтать.
Ахиму, похоже, это сообщение не очень-то понравилось.
– Этот дом слишком велик для одного человека. Мама наверняка решит переехать в квартиру поменьше. Я тут ради интереса спрашивал у маклера о реальной стоимости…
Поль резко оборвал его. Не хочет же он выставить из дому собственную мать! До сих пор мама и словом не обмолвилась, что не собирается жить в своем доме до конца жизни.
Если уж Поля понесло читать нотации, остановиться ему всегда бывало трудно.
Особенно жадные до денег наследники, вещал Поль, как, например, его брат, могут потребовать, чтобы собственность была в течение трех месяцев продана с аукциона. Но даже сама мысль об этом ему противна!
– Я совсем не это имел в виду, – смущенно начал оправдываться Ахим. – Конечно, мама останется жить здесь, само собой разумеется. Но с другой стороны, после продажи виллы у нее появились бы солидные средства, и самым простым решением будет, если она выплатит нам наши доли.
– Чего ты хочешь, собственно? Ты ведь только что получил бабки, – раздраженно буркнул Поль. – Тебе-то мама отстегнула, это я остался, как всегда, на бобах. И тебе все мало?
На самом деле Поль опасался, что дело рано или поздно дойдет до конфликта, потому и отреагировал на слова брата жестче, чем намеревался сначала. Серьезно обдумав слова Ахима, он признал, что в идее выплаты их доли наследства есть свой резон. Перед его мысленным взором уже вставала небольшая яхта, вся команда которой будет состоять из единомышленников, которые выполняют свои обязанности по велению сердца, а не из-за денег. В его каюте будет водяная кровать, и Поль сможет пару лет предаваться мечтам и безделью, плавать от одного греческого острова к другому и рисовать живописные развалины.
Ахим не стал настаивать, о чем-то напряженно размышляя.
– Я поговорю с мамой с глазу на глаз, – пошел Поль на попятную. – Но очень осторожно, при благоприятных обстоятельствах.
16. Чудовище
Аннетта тем временем освободилась от шейного корсета. Поскольку она больше не чувствовала себя гималайским медведем, то решила вместе с матерью Поля приобрести подобающее траурное платье. Например, какой-нибудь темный брючный костюм, который потом можно будет носить на работу с пестрой блузкой, шелковым платком или модными бусами.
Манера свекрови водить машину Аннетте до того времени была незнакома, но на удивление ей понравилось, как Хелена держится за рулем. И покупка черного костюма удалась с первой попытки.
– Черное тебе к лицу, Хелена, – искренне сказала Аннетта и сняла с вешалки темный костюм. – Как ты думаешь, может, мне примерить вот этот?
– Надеюсь, не ради завтрашнего дня? – спросила свекровь. – Нет-нет, Аннетточка, ты не должна тратиться ради похорон, ты все-таки не кровная родственница…
От бешенства Аннетта покраснела как рак, но справилась с собой и предложила выпить по чашечке эспрессо.
Свекровь заметила, что Аннетта разозлилась, и ласково похлопала ее по руке:
– Детка, ты неправильно меня поняла, – конечно, ты тоже родная нам, но иногда в тебе больше консерватизма, чем в нас, стариках!
– Под консерватизмом ты подразумеваешь мещанство, – нанесла ответный удар Аннетта. – Но лучше я буду мещанкой, чем такой лицемеркой, как ты!
Поскольку свекровь на этот выпад никак не отреагировала, Аннетта стала еще агрессивнее.
– Зачем тебе вдруг понадобились черные тряпки? Ведь твой так называемый траур вовсе не по мужу, а по любовнику!
Хелена застыла как громом пораженная.
– Что ты сказала? – срывающимся голосом переспросила она и попыталась изобразить улыбку. – Любовнику? Откуда ты взяла эту чушь?
Отлично сыграно, подумала Аннетта, и тут ее долго скрываемая ярость взяла верх. Аннетта знала, что ответить.
Со стороны Хелены было совсем недурным ходом попытаться оправдать себя за счет Аннетты.
– Хайко Зоммер? Но это же убитый владелец ресторана! У тебя в голове все перепуталось, Аннетточка! Ах, как я могла забыть, что у тебя сотрясение мозга! Мы сейчас же едем домой, тебе срочно надо в постель!
Аннетта энергично покачала головой, тут же подумав, что такие резкие движения при ее травме ей пока противопоказаны.
– Хелена, – продолжила она более спокойным тоном, – я вовсе не собираюсь болтать о твоих секретах направо и налево, но это никакая не чушь. Поль тоже был там, когда они застали твоего любовника на вашей кухне!
Хелена потребовала сказать, когда это было, и недоверчиво прищурилась.
– В прошлую субботу днем я была у парикмахера, – заявила она. – И если у меня на кухне в это время был чужой человек, то надо срочно сообщить об этом полиции. Но я не заметила, чтобы из дома пропали какие-то ценности. Возможно, здесь речь идет о какой-то кошмарной интриге. Аннетта, а ты абсолютно уверена, что услышала этот неслыханный бред от Ахима? А что об этом сказал Поль?
Кофе был горячий и крепкий. Аннетта отерла пот с верхней губы. Она вдруг почувствовала, что была несправедлива к свекрови, а взглянув в ее растерянное лицо, всерьез засомневалась в том, что Ахим говорил правду.
– Прости, Хелена. После этой аварии я действительно немного не в себе. А может быть, Ахим просто решил меня надуть?
– Я спрошу у него, хотя мне это будет в высшей степени неприятно. Аннетта, я знаю, что ты больна, и знаю также, что Ахим – вечный ребенок. Иногда он преувеличивает или выдает какие-то фантастические идеи, но такой гнусной лжи я от него не слышала!
Аннетта уже жалела, что обидела свекровь бестактным заявлением. Как можно вернуть назад необдуманные слова? От мысли, что голова у нее плохо работает, что она приняла какой-то бред за правду, Аннетта расплакалась.
– Когда вы вернетесь в Мангейм, тебе надо будет сразу сходить к невропатологу, – посоветовала Хелена, но тон был какой-то отстраненный, не было в нем ни сочувствия, ни заботы.
Чтобы прервать тяжелую беседу, Аннетта встала и направилась в туалет. Вернувшись через пять минут, кое-как взяв себя в руки, она увидела, что на ее месте сидит молодой человек, который, впрочем, тут же поднялся.
– Сочувствую вам, – произнес он, протягивая Хелене руку.
Представить Аннетте незнакомца свекровь не посчитала нужным. Она кивнула официантке, заплатила и вышла из кафе.
Аннетта потрусила следом, как нашкодившая собачонка. До самого дома обе не произнесли ни слова.
– Тебе надо срочно лечь в постель, – скомандовала свекровь. – Я поступила как форменная эгоистка, заставив психически нездорового человека сопровождать меня.
Когда Аннетта с трудом стаскивала туфли, Хелена еще раз просунула голову в дверь:
– Жан-Поль везет меня на вокзал, мы должны встретить Лило и Саскию. Если появится Ахим, скажи ему, чтобы накрыл стол к чаю.
«Уж я найду, что ему сказать», – подумала Аннетта. Неизвестно, какими соображениями он руководствовался, но явно наврал ей с три короба. Правда, если бы Ахим появился в эту минуту и обнял ее, она бы не устояла. Он был здесь единственным, кто о ней заботился, кто понимал, что она тоже нуждается в помощи и участии. Поль и его мать были заняты только своими собственными переживаниями.
