Спокойной ночи.
Даврон принял окончание разговора без возражений.
— Она не пожелала ничего мне сообщить, — сказал он Мелдору. — Она слишком сильно сомневается в тебе.
Слепой старик сидел на мешке в своей палатке и пил воду из кружки.
— Ах вот как… И ты не стал настаивать. — Это было утверждение, а не вопрос. — Ты ведь в нее влюблен, верно?
Отрицание застряло в горле Даврона. Он не мог забыть ужаса, который испытал, увидев, как исчезла палатке Керис, испарилась настолько полностью, что даже пепла не осталось. Даврон подумал тогда, что девушка погибла, и то чувство, которое он испытал, обнаружив, что она не пострадала, он никогда уже не рассчитывал испытать.
— Она еще дитя, — сказал он и сам понял, как глупо это прозвучало. Мелдор даже не стал отвечать ему. Даврон повесил фонарь на центральный шест, снял бурдюк с вином и налил себе кружку. — Ну и что, если влюблен? Это же безнадежно, как всем нам известно.
— Не позволяй чувству затуманить тебе голову.
— Когда это я позволял любви затуманить мне голову? — с сарказмом ответил Даврон. Он жадно выпил вино и добавил: — Если ты используешь девушку так, что она пострадает, между нами все будет кончено, Мелдор.
Слепец кивнул, словно услышал подтверждение какой-то своей мысли.
— Люби ее сколько угодно, Даврон, но только не доверяй ей. И не упоминай о Звезде Надежды. Она слишком независима для того, чтобы все ей открыть. И слишком умна.
Даврон ничего не ответил, хотя не мог не заметить иронии ситуации: в прошлый раз именно он предостерегал Мелдора от излишнего доверия к Керис.
Керис проснулась от того, что чья-то рука трясла ее за лодыжку. Приподнявшись на локте, она увидела, что солнечные лучи уже коснулись палатки.
— Девица Кейлен!
— Да. Я уже проснулась. Это ты, мастер Гавейн?
— Я. Скоу сказал, что ты хотела меня видеть.
Он заглядывал в палатку, откинув клапан, и Керис жестом пригласила его внутрь.
— Уже рассвело, — пробормотала Керис, протирая глаза. — Вроде мне было положено ночью стоять в дозоре.
— Проводник решил, что тебе следует отдохнуть получше. О чем ты хотела со мной поговорить?
Керис теперь уже полностью проснулась, и воспоминания о ночных происшествиях обрушились на нее всей своей тяжестью. Пламя, коснувшееся карт, мгновенное чувство опасности, когда пергамент затрещал… Она тогда инстинктивным движением бросила карты вверх и скорчилась за мешками, а вокруг словно весь мир взорвался… Взрыв лишил ее легкие воздуха, и девушка беспомощно съежилась, пытаясь сделать хоть единый вдох. Теперь, вспомнив все это, Керис потеребила обгоревшие волосы.
Курьер сидел на пятках, с интересом глядя на завернувшуюся в одеяло Керис.
— Хотелось бы мне верить, что твое приглашение сродни тому, что имела в виду Корриан, да только мне кажется, что нет. Так чего же ты, девонька, от меня хочешь? Нужно, верно, что-нибудь доставить?
Керис кивнула:
— Семь писем — людям в разных Постоянствах. Все они — картографы. Точных адресов некоторых из них я не знаю. — Керис порылась в своем спальном мешке и вытащила письма.
— Это не важно — картографов найти легко. Только, как ты понимаешь, не все письма я доставлю лично. Я передам некоторые другим курьерам, которые едут в нужном направлении: так получится быстрее.
Керис снова кивнула:
— Конечно, передай. Только я должна кое о чем тебя предупредить, прежде чем ты возьмешься за это дело. В письмах — знание, ради обладания которым Карасма и его Приспешники готовы убить.
Гавейн пожал плечами:
— Откуда они вообще узнают о письмах? Я курьер, девонька. Тем, кто повезет почту, я слова не скажу о том, от кого они. А теперь ближе к делу. Доставка стоит денег, знаешь ли. Вот давай прикинем: за письмо в Пятое я возьму с тебя сребреник…
— Понятия не имею, почему ты говоришь, будто ты такой уж трус, — сказала Керис Хамелеону. — По-моему, так напасть на Приспешника в темноте — для этого требуется… ну, безрассудная дерзость, что ли. А уж насчет того, чтобы наступить на хвост Подручному!..
Их кони трусили рядом по покрытой сухой потрескавшейся красной землей равнине. На лице Квирка было написано терпеливое страдание: колено его болело, и он ничего не имел против того, чтобы все об этом знали.
— Ах, невезение! — сообщил он в оправдание своего поступка. — Я ведь думал, что это всего лишь какой-то тощий бандит. Поверишь ли, мне и в голову не могло прийти, что этот мерзкий отступник начнет плеваться огнем, как рогатая гадюка — ядом. — Квирк потер рукой больное колено. — Вот ведь дерьмовый выродок! Видеть-то я, конечно, этой дряни не видел, но больно было ужасно!
Керис кивнула:
— Леу подчиняется желаниям того, кто ею владеет. Говорят, Приспешники носят ее во всех полостях тела и могут выплескивать через поры кожи.
