не могло быть ей приятно… Да, я вижу, что ты имеешь в виду. — Женщина на минуту задумалась. — Что ж, мне кажется, что единственный, кто может пролить свет на все эти загадочные события, — Эдион. Тем больше причин выследить его.
Рагрисс вздохнул.
— Неустойчивость велика, а изгнанные помогают друг другу. — Он резко поднялся, и колокольчики зазвенели. — С тем же успехом можно искать одну определенную песчинку в пустыне.
Килри кивнула.
— А Посвященный Эдион, — тихо сказала она, и глаза ее заблестели от какого-то воспоминания, — всегда был очень умен.
Рагрисс ничего не ответил, но забылся настолько, что нахмурился.
ГЛАВА 7
С молитвами и добродетелью в сердце отправляйтесь е Неустойчивость и без страха вступайте в леу, зная, что Создатель требует этого от вас для вашего же собственного блага.
Керис оглядела группу, собравшуюся у пруда, и подумала: не пожалеет ли она о своем решении отправиться на станцию Пикля.
День начался хорошо: Фирл ее не нашел, и хотя мастер проводник Даврон Сторре был явно озадачен ее намерением ехать только до станции Пикля, он согласился доставить ее туда за один золотой. Однако одного взгляда на путников, которые входили в товарищество Сторре, хватило, чтобы развеять благодушие девушки: предстоящее путешествие перестало казаться легким.
Обычно товарищество паломников состояло из молодых людей, предвкушающих самое большое приключение в жизни; Керис видела немало таких, проезжающих мимо лавки по дороге к Драмлину, — смеющихся, занятых только собой, старающихся за вызывающим поведением скрыть страх перед тем, что ждет впереди. Сейчас такие паломники хвалились бы собственной смелостью и обменивались шутками, хоть и трусили в душе; однако ни один обычный пилигрим не отправился бы через всю Неустойчивость от Первого Постоянства до Восьмого. Люди, выслушивавшие сейчас последние распоряжения Даврона Сторре, обычными паломниками явно не были, и никто из них не выказывал ни малейшего волнения.
Кроме Портрона Биттла и Керис, в товарищество входили четверо мужчин и одна женщина. Женщине было с виду лет шестьдесят, она ехала на норовистом муле, который скалил зубы и раздувал ноздри, стоило кому-нибудь подойти близко; судя по виду женщины, Керис почти ожидала, что она будет вести себя так же. Путешественница походила на старый кожаный ремень, обтрепавшийся на концах, но все еще крепкий, и была примерно столь же привлекательна. Щербатые почерневшие зубы стискивали чубук старой трубки, извергавшей облака вонючего черного дыма. Женщина явно не любила вынимать трубку изо рта, когда говорила, поэтому возникало странное впечатление, будто любая ее фраза сопровождается издевательской усмешкой. Она сообщила всем, что зовут ее Корриан, и при этом обвела слушателей вызывающим взглядом, словно предлагая смельчаку, если таковой имеется, поинтересоваться ее фамилией. Желающих не нашлось.
Из четырех мужчин один был ровесником Корриан и к тому же совершенно слеп. Он сидел на переправной лошади и спокойно ждал, скрестив руки и отпустив поводья, словно отправляться в опасные путешествия ему случалось чуть ли не каждый день. Его незрячие глаза смотрели поверх голов, но что-то в спокойной уверенности человека говорило о том, что немногое из происходящего вокруг остается ему неизвестным. Сама не зная почему, Керис ожидала, что он окажется обладателем аристократического имени, но человек назвался просто Мелдором; медальона с гербом тоже не было видно. Голос Мелдора — благозвучный бас — почему-то заставил Керис поежиться.
Рядом с ним находился человек, назвавшийся Гравалом Харгом, торговцем. Ему все время приходилось успокаивать свою серую в яблоках кобылу, которая пугливо пятилась, натыкалась на других животных и вообще вносила сумятицу. Конь слепца, впрочем, остался стоять на месте, и всадник в конце концов, протянув руку, схватил кобылу за узду; та, ко всеобщему удивлению, тут же успокоилась. Харг начал смущенно извиняться, а Керис удивилась: как это слепой человек столь безошибочно дотянулся до того, чего не видел.
Двое других мужчин были молоды. Они вместе приехали из Драмлина, но Керис сомневалась в том, что они друзья или даже давно знакомы. Призовой Бычок и Живой Скелет — непочтительно назвала их про себя девушка, когда увидела. Призовой Бычок был хорошо одет, имел прекрасного коня и двух вьючных мулов; он отличался мощным сложением, с шеей и головой одинаковой ширины и мускулистым торсом, словно высеченным из камня. Он носил рубашку распахнутой на груди, но мышцы, которыми он явно гордился, показались Керис отвратительными и какими-то искусственными: девушка решила, что Призовой Бычок обязан своей силой поднятию тяжестей и тренировкам, а не обычной тяжелой работе. Когда же она увидела на груди молодого человека золотой медальон с гербом знатного рода, она поняла, что ее догадка правильна. Он был из Благородных, профессиональный боец. Некоторое время Керис гадала, почему Призовой Бычок не отправился с отрядом Защитников, но ответ был очевиден: ни один такой отряд не направлялся в Восьмое Постоянство. Скорее непонятно было другое: с какой стати Благородному понадобилось долгое паломничество?
Живому Скелету, который назвался Квирком Квинлингом, некоторое добавочное количество мускулов не повредило бы. Это был тощий узкогрудый парень с суетливыми движениями: он жевал нижнюю губу, дергал себя за бакенбарды, грыз ногти, бесконечно откашливался, прежде чем что-нибудь сказать. Казалось, в присутствии других людей ему все время не по себе. Однако, когда Керис уже была готова счесть его никчемным ничтожеством, он сделал какое-то замечание о том, что его багаж можно было бы уместить в маникюрной коробочке Благородного, одновременно посмеявшись над собой и намекнув на огромное количество вещей у Призового Бычка. Керис этого было достаточно, чтобы понять: парень не так прост, как кажется.
Его конь оказался тощим пони, а вьючного животного не было вовсе. Даврон Сторре пожалел пони и велел переместить вьюки на одного из мулов Берейна Валмирского — Призового Бычка. Тот пришел в ярость, и только угроза оставить его дожидаться в Набле другого проводника в Восьмое Постоянство — а это означало потерю трех недель — заставила его в конце концов с ворчанием согласиться.
«Проклятие на голову Разрушителя, — подумала Керис. — Что за многообещающая компания! Проводник, не умеющий улыбаться, старуха, которая выглядит и пахнет, как закопченная кухонная плита, играющий мускулами избалованный сынок благородных родителей, паренек, боящийся собственной тени, слепой старик, болтливый церковник, торговец, который держится в седле с изяществом мешка ямса. — Впрочем, Керис тут же добавила: — И воровка, обокравшая собственного брата и бросившая умирающую мать». Девушка вздохнула. Путешествие обещало быть трудным.
Она внимательно слушала последние наставления Даврона и отметила про себя, как далеко разносится
