его, хоть раньше никогда здесь не бывала, потому что Пирс всегда использовал его для триангуляции, когда занимался топографической съемкой. Берейн Валмирский, как и можно было ожидать, начал возражать: ему не нравилось отсутствие укрытий и нехватка воды: по склону струился лишь маленький родничок. Не произвело на него впечатления и лаконичное объяснение Даврона: «Здесь безопасно».
Когда дело дошло до того, что Призовой Бычок начал выражать сомнения в способности Даврона руководить путешественниками, а тот бросил на него мрачный, как непогожая ночь, взгляд, Керис вмешалась, не задумываясь о том, какое впечатление произведут ее слова:
— Да здесь же неизменная точка — место, почти недоступное воздействию леу. Лучшего убежища не найти во всей Неустойчивости.
Берейн бросил на девушку пренебрежительный взгляд:
— Откуда, во имя Создателя, ты это знаешь?
Она намеренно сделала вид, что неправильно его поняла.
— Знаю, потому что мы оставляем на земле следы. — Все посмотрели себе под ноги. Так оно и было: почву всюду покрывали отпечатки человеческих ног и копыт.
Квирк с любопытством огляделся:
— Я о таких местах слышал! Их существует несколько в разных частях Неустойчивости. Большинство станций как раз и построено на неизменных точках. Есть одно занятное обстоятельство: они почти все одного размера, и хоть Неустойчивость постепенно их обгрызает, у них прямолинейные границы. Странно, а? — Заметив, что все внимательно его слушают, юноша покраснел и начал теребить воротник рубашки, потом поспешно занялся распаковкой своей палатки. Остальные тоже начали снимать вьюки с лошадей.
Керис, расседлывая своих коней, обнаружила, что поверх спины Туссон на нее внимательно смотрит Даврон. У девушки возникло ощущение, что он впервые ее увидел — увидел как самостоятельного человека, как личность, женщину, а не ребенка. Мыслящее существо, а не безликую часть группы, которую он взялся сопровождать.
— В лавке Кейлена, — сказал он. — Ты торговала в лавке Кейлена.
Наконец-то он ее узнал. Керис кивнула.
Даврон продолжал смотреть на нее со странным выражением: казалось, он роется в памяти, пытаясь найти подходящие слова. Наконец угол его рта приподнялся в намеке на кривую улыбку.
— Ладно, — сказал он, — я никому не скажу, если и ты меня не выдашь.
— Прошу прощения? — вытаращила на него глаза Керис.
— Никому не скажу, что ты увела лошадей Пирса Кейлена, если ты не будешь никому рассказывать, что меня боятся кошки.
Керис на минуту лишилась дара речи.
«Откуда он узнал?» Потом она подумала: не может быть, это только его предположение. Должно быть, он вовсе не догадывается, что она дочь Пирса, а считает ее приказчицей в лавке, воспользовавшейся возможностью украсть лошадей Пирса после его смерти. Девушка залилась жгучим румянцем.
— Попал в яблочко… — пробормотал Даврон.
— Почему тебя не любят кошки? — выпалила Керис.
— Я привязываю им к хвостам палки, когда никто не видит.
Девушка продолжала смотреть на него, пытаясь за всей этой чепухой докопаться до того, чего он от нее на самом деле хочет. Их разговор выглядел как шутка, но она прекрасно знала: все не так просто. Кошка в лавке тряслась от ужаса — и странный проводник действительно не хотел, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Керис снова ощутила его жгучий стыд. Для него их разговор был пыткой, и девушка никак не могла понять почему.
— В следующий раз тебе лучше не поддаваться такому желанию, — сказала она, не очень понимая, о чем говорит. И его, и ее слова были абсурдными, но Керис чувствовала за ними глубокий и темный подтекст.
Даврон явно был намерен продолжить разговор в шутливом ключе:
— О, непременно постараюсь.
— Что ж, я тогда сохраню твой секрет, — сделав усилие над собой, в том же тоне ответила Керис.
Даврон сделал благодарственный кинезис и отвернулся, но девушка успела заметить, как жаркая волна румянца поднимается вверх по его шее. О Создатель, подумала она, в чем тут все-таки дело?
Устанавливая палатку, Керис незаметно следила — но не за Давроном, а за Мелдором. Слепец все время притягивал ее внимание. Трудно было поверить, будто его необыкновенные способности объясняются лишь обостренными слухом, обонянием и осязанием. Натягивая вместе со Скоу палатку и занимаясь приготовлением ужина, Мелдор с безошибочной точностью передвигался и брал предметы. Весь день в дороге он тоже, казалось, не нуждался ни в чьих указаниях. Его таланты представлялись Керис сверхъестественными, такими же магическими, как воздействие его личности. Проводником был, конечно, Даврон, но иногда девушка чувствовала, что настоящим предводителем является Мелдор. Он излучал спокойную уверенность и оптимизм, которые передавались остальным. В отношении своих спутников Мелдор проявлял чуть старомодную вежливость, обычно свойственную Благородным, и она служила ему хорошую службу: он мог по-дружески, но избегая снисходительности разговаривать с Квирком и в то же время заставить Берейна относиться к себе с уважением. Стоило слепому старику дать кому-то совет, и он исполнялся как приказ.
Керис все более становилось ясно, что Мелдор не просто один из членов товарищества, а член тройки, которая уже довольно давно путешествует вместе: Даврон, Скоу и Мелдор. Это наводило на размышления, но девушка никак не могла понять, что связывает их вместе, и это ее тревожило.
Когда все палатки были установлены (не без происшествия: Гравал Харг, неуклюже вбивая колышек, умудрился проделать дыру в стенке палатки Квирка), а лошади накормлены и привязаны на ночь, Скоу
