Корриан, кряхтя, спешилась.
— Проклятие на этих вонючек, — проворчала она. — Раньше, когда у меня так болели все косточки, я всегда находила себе подходящее животное, чтобы прокатиться. — С ухмылкой она повернулась к Даврону. — Ну, веди меня, парень.
Они двинулись через поток; Корриан все время спотыкалась, но изо всех сил старалась не отставать. Зубы женщины сжимали черенок трубки, но табака в ней не было — верный признак того, что Корриан вне себя от волнения.
Минуты ползли за минутами; Портрон продолжал молитвы, но остальные один за другим прекращали кинезис, глядя на поток леу. Квирк принялся грызть ногти, и Берейн с отвращением посмотрел на него. Когда Корриан благополучно достигла другого берега, Даврон вернулся и забрал Гравала. С леу все еще не происходило ничего необычного, и если проводник и чувствовал напряжение, он не позволял ему отразиться у себя на лице. За Гравалом переправился Портрон, потом Скоу.
Берейн казался спокойным и уверенным в себе. Квирк же от беспокойства чуть ли не выворачивался наизнанку. «Лучше было Даврону перевести его первым, — подумала Керис. — Должно быть, он просто не понимает, до чего бедняга испуган».
«Квирк напоминает мне меня самого в юности», — сказал как-то Скоу. Того Скоу, крестьянского мальчишку, который был так не уверен в себе, что сомневался в возможности ответной любви девушки, в, которую влюбился… Квирк был неумелый и неуклюжий, лишенный внутреннего чувства собственной ценности. Пирс однажды заметил, что подобные люди особенно легко становятся жертвами Разрушителя. У них не было ничего, что давало бы им силу сопротивляться нападению леу. Керис пронзило чувство трагической неизбежности. Квирк станет меченым, и никто из них ничем не может ему помочь.
Берейн усмехнулся, когда следующим Даврон выбрал Квирка.
— Не намочи штанишки, мой мальчик, — бросил он вслед.
Керис усомнилась, слышал ли его Квирк. На лице несчастного, когда он вступил в поток, ведя в поводу своего коня и одного из мулов Берейна, было написано ужасное страдание. Керис невольно сделала кинезис, отвращающий невезение.
Однако Даврон был прав: Создатель не откликался на молитвы, совершаемые в Неустойчивости. Сейчас он определенно ничего не видел и не слышал.
Когда Даврон и Квирк были на середине потока, у них под ногами провалилась земля.
— Назад! — закричал Даврон, — Брось животных! — Сам он все еще был верхом и теперь развернул коня, не обращая внимания на разлетающуюся землю и камни, с намерением схватить Квирка и перекинуть через седло впереди себя. Но Квирк отскочил от него, не обращая внимания на команду. Повод своей лошади он выпустил, но все еще продолжал успокаивать вьючного мула: ведь тот принадлежал Берейну.
— Брось его! — рявкнул Даврон.
И все равно Квирк продолжал цепляться за повод.
«Будь ты проклят, Берейн! — с пересохшим ртом подумала Керис. — Это твоих рук дело!»
Что-то словно вырастало на пути Даврона и Квирка: это были скалы, вылезающие из-под почвы, как огромные грибы. Разлетающиеся от них камни сбили с ног Квирка и сбросили Даврона на землю. Его переправная лошадь поскакала назад, к Берейну и Керис. В воздухе взвихрилась волна яркого цвета: лиловый, глубокий лиловый, перемешанный с индиго. Она мгновенно поглотила Квирка, потом растаяла, как облачко пара из кипящего чайника.
Даврон неподвижно лежал на земле. Не задумываясь, Керис схватила Берейна за руку.
— Пошли! — крикнула она. — Мы к ним ближе остальных! Нужно помочь.
Берейн упирался:
— Ты спятила! Я не собираюсь рисковать головой ради идиота, готового умереть за какого-то вьючного мула. Да у него мозги меченые!
Керис выпустила его руку, сорвала со спины лук и натянула тетиву.
— Ну так кто из вас больший трус? — яростно спросила она, ныряя в поток леу. Теперь она ощутила скверну. Разрушительная леу охватила ее, пропитала ее, казалось, насквозь. Зловоние, опасность, сила — все смешалось неразделимо. Земля под ногами все еще колебалась; каменные пальцы продолжали расти все выше. Скалы были ярко-желтыми, как те каменные леопарды, что напали на них на рассвете. Керис спотыкалась на бегу, смутно осознавая, что Берейн — подстегнутый обвинением в трусости — все же следует за ней.
Девушка сначала оказалась рядом с Квирком, наклонилась к нему, но замерла в ужасе. Существо перед ней больше не было Квирком. Изменения уже начались: он стал меченым. У Керис возникло впечатление игры цвета на коже, которая уже не была кожей, чего-то зеленого, испещренного узорами нарисованных глаз, морды ящерицы на еще человеческой голове. Квирк был наполовину засыпан землей, и тело его извивалось, словно завязываясь в узлы. Человек менялся на глазах Керис; изменение было кошмарным. И Квирк визжал, непрерывно визжал от боли.
Керис, шатаясь, дошла до Даврона. Он уже сумел привстать, но тут на них с Керис обрушился фонтан земли, и девушке пришлось опустить голову, чтобы защитить глаза.
— Проклятый идиот… — с болью выдохнул Даврон, и Керис не поняла, относились ли эти слова к нему самому или к Квирку.
Девушка обернулась, чтобы попросить Берейна помочь ей поднять Даврона, считая, что тот где-то совсем рядом. Но Берейн оказался в нескольких шагах позади; он неподвижно стоял в озерце желтого света. Полосы цвета охры обвивали его, струились вокруг. Однако Берейн не казался испуганным; на его лице играла циничная полуулыбка, словно он прислушивается к чьим-то словам, которым не вполне верит, но которые находит забавными. Эта картина заставила Керис испытать леденящий холод.
Она снова повернулась к Даврону; тот смотрел мимо нее — на Берейна.
— О мерзость… — прошептал проводник. — Разрушитель! — Даврон поднялся на ноги, опираясь на Керис. — Кейлен, ты сейчас дорого заплатишь за свою глупость, за то, что последовала за нами в поток. —
