— Керис, Керис, — укоризненно покачал головой Портрон. — Таков Закон. Ты только подумай, что случится, если населению Постоянств позволить расти бесконтрольно — как тогда его прокормить? Как найти для всех дома? Нам приходится употреблять власть — ради общего блага.
— Власть? — с горечью сказала Керис. — Похоже, власть нужна вам, чтобы размножаться самим, лишая такого права других или отбирая у людей их детишек. Разве это справедливо?
— Это же просто вопрос регуляции, — запротестовал Портрон. — Нужно поддерживать равновесие в населении. Церковь ведь должна брать откуда-то наставников, и чем они моложе, когда начинают служение Создателю, тем лучше. Нужно также соблюдать Порядок, а большие неуправляемые должным образом семьи — угроза ему, ты же знаешь. Лишние сыновья, например, не могут унаследовать ремесло отцов, а лишние дочери не находят себе мужей. Это же никуда не годится!
— Верно, — сказала Керис. — Никак не годится. — Она сделала глубокий вдох, чувствуя, что вот-вот потеряет власть над собой. — Скажи мне, — продолжала она более спокойно, — почему вы не позволяете роженице-наставнице кормить ее дитя? Зачем поручать ей чьего-то ребенка вместо ее собственного?
— Обязанности наставницы — это не обязанности матери, Керис. Ничто не должно вставать между наставницей и ее долгом перед церковью. Считается, что уход за собственным младенцем будет слишком отвлекать ее от служения Создателю. К тому же дети, воспитанные чужими людьми, наверняка станут более преданны церкви, а не собственной семье. Некоторые из величайших подвижников были мужчинами и женщинами, не знавшими своих родителей; они начали свою жизнь, как дети церкви, воспитанные в стенах монастырей.
«О Создатель! Бедный Аурин! — подумала Керис. — Шейли так любила бы тебя…»
Девушка вспомнила слова матери: «Не было ни дня, когда я не думала бы о нем», вспомнила о Мелдоре, который не знал своих родителей, не знал даже, из какого они Постоянства… Она подумала о Давроне, которому было приказано бросить мальчика-калеку — одного из несчастных выродков, которых обычно церковники душили сразу после рождения, — в Неустойчивости; подумала о молодой наставнице, ожидающей отца своего будущего ребенка, — пузатого, лысого, пожилого…
«Это же тирания, — подумала Керис. — Худшая ее разновидность — тирания, основанная на чувстве вины. И на любви. Если мы любим Создателя, мы должны подчиняться Закону и склоняться перед властью церкви. Если мы этого не делаем, мы совершаем преступление против всего человечества…» Вслух Керис с горечью повторила:
— Да, это никак не годится, — и снова принялась чистить Игрейну.
Портрон, смущенный ее тоном, стал искать предлог уйти из конюшни.
— Нужно, пожалуй, найти конюха, чтобы он вычистил моего мула, — пробормотал он и исчез.
Керис орудовала щеткой с яростной силой, не обращая внимания на недовольное пофыркивание Игрейны.
— Керис!
Девушка выпрямилась и недружелюбно взглянула на новый силуэт в двери. На сей раз свет ей загораживал Мелдор.
— Я здесь, — ответила она, — хотя откуда ты это знаешь, я не могу себе представить. — Голос ее звучал кисло, да она и не пыталась скрыть раздражения.
Мелдор, казалось, не заметил ее резкости.
— Мы завтра отправляемся на юг, — сказал он, — и у меня есть для тебя предложение.
— Нет, — бросила Керис.
— Ты даже его не выслушала.
— В этом нет нужды. Ответ все равно будет отрицательный.
— Ты хочешь стать картографом. Я могу осуществить твою мечту. Поедем с нами завтра, и ты получишь собственную лавку, необходимый инструмент, помощников, если захочешь. Мы приставим к тебе меченых для поездок в Неустойчивость и оплатим все расходы.
Керис внимательно посмотрела на Мелдора.
— Помнится, я однажды уже получала подобное предложение. Единственная неприятность заключалась в том, что в заманчивой приманке был скрыт острый крючок. Я должна была служить Разрушителю, если не ошибаюсь.
— Я не служу Карасме.
— Нет? Тогда, возможно, осадок на дне кружки имеет другое происхождение. Давай начнем сначала: ты предлагаешь мне возможность стать картографом?
— Да.
— В обмен на что?
— Твое обещание искать способ изготовления карт тромплери и, когда найдешь, поделиться секретом с нами.
— А если я ничего не найду?
— Я готов рискнуть.
— Зачем тебе карты тромплери?
— Чтобы победить Карасму, зачем же еще?
Керис перестала чистить лошадь и взглянула на Мелдора. Лжет он или нет? Она думала, что лжет; по крайней мере всей правды не говорит определенно. Девушка принялась приводить в порядок жесткие волосы гривы Игрейны.
— Ответ все равно «нет».
