Апостоли вспыхнул пожар, перекинувшийся на другие здания. Прежде чем с ним удалось справиться, он уничтожил шесть приходов. 6 апреля того же года произошло еще одно, более сильное возгорание. Пожар стер с лица земли не менее двадцати четырех городских церквей. Некоторое представление о силе огня и ветре, раздувшем пламя, можно получить из того факта, что по меньшей мере один из потоков пламени пересек Большой канал.[58] Не следует забывать, что в те времена небольшие церкви и почти все частные дома Венеции оставались деревянными. Только благодаря тому, что собор Сан Марко и Дворец дожей были построены из камня и мрамора, пострадали они не слишком сильно. С тех пор, однако, использование дерева для строительства везде, кроме самых бедных кварталов, не одобрялось. Разрушенные церкви восстановили из мелкого красного кирпича и твердого белого камня, привезенного из Истрии, — пусть дорого, зато крепко. Это и теперь основные строительные материалы в Венеции.
Следующие два года Венеция восстанавливалась после бедствий, свалившихся на город одно за другим в короткий срок, так что дож Орделафо решился на следующую экспедицию в Святую землю не ранее 1109 года. Он хотел ее возглавить сам. И снова мотивы венецианцев были далеко не бескорыстны. Крестоносцы постепенно основывали новые доминионы в заморских землях, христианское население начало туда прибывать, а рынки — расширяться. И время, когда Венеция могла использовать свою традиционную монополию на восточную торговлю, миновало. Пиза, похоже, совсем позабыла об обещании, данном ею десять лет назад в Родосе, и явно хотела утвердить себя в Восточном Средиземноморье. Еще одна поднимающаяся морская республика, Генуя, не намного от нее отстала. Венеция не желала терять свои позиции.
Летом 1110 года венецианский флот числом около ста судов вышел из лагуны и в октябре прибыл в Палестину. Очень вовремя. Король Балдуин I, бывший граф Булонский, сменивший на троне Иерусалима Готфрида и, в отличие от предшественника, со спокойной совестью принявший королевскую корону, в это время осаждал Сидон. Несмотря на помощь сильного скандинавского отряда, дела у него шли неважно, и неожиданное появление венецианцев, должно быть, показалось ему даром небес. Сидон сдался 4 декабря. Как ни странно, Венеция не получила ни земель, ни каких-либо привилегий. Вместо этого ей отдали часть Акры — в ее захвате шесть лет назад она не принимала никакого участия — и еще разрешили использовать собственные меры длин и весов, а также предоставили право на открытие местного представительства.
Эти подарки были приняты с благодарностью, поскольку Генуя и Пиза, сделавшие для успеха крестового похода гораздо больше, были вознаграждены наравне с Венецией. Без сомнения, венецианцы были довольны, тем более что они привезли еще одну важную реликвию — в Средние века это особенно высоко ценилось, — им достались сильно поврежденные мощи святого первомученика Стефана. По прибытии в Венецию дож Орделафо донес их на своих плечах до барки дожа. После ожесточенного спора между несколькими соперничающими церквями, хорошо сознающими ценность реликвии, мощи поместили в монастырской церкви Сан Джорджо Маджоре. С той поры почти семь столетий вплоть до падения республики в рождественскую ночь дожи возглавляли факельную процессию и присутствовали на вечерней службе.[59]
И все же, несмотря на выгоду, извлеченную из этой экспедиции, и надежды на дальнейшие успехи, Венеция не была уверена в будущем. Лет через десять она отправила триста солдат, желая по полной программе использовать новые торговые возможности на Востоке. Для того чтобы выдержать соревнование с Пизой и Генуей, ей требовалось больше как военных, так и торговых судов. Дож Орделафо создал довольно амбициозный судостроительный проект. До тех пор корабельные плотники Венеции были рассеяны по лагуне, многие, если не все, занимались мелким частным строительством. Теперь судостроение сделалось национализированной отраслью. В качестве центра дож избрал два маленьких болотистых острова, прозванные «близнецами» («Zemelle» — на венецианском диалекте), в дальнем конце Ривы, с восточной стороны города. Через пятьдесят лет здесь вырос мощный комплекс из верфей, литейных цехов, складов и мастерских, в которых трудились плотники, канатчики и кузнецы. Данте описал их в «Божественной комедии» («Ад»). В английском и многих других языках родилось новое слово — «арсенал».[60]
Само собой, немало прошло времени, прежде чем Арсенал сумел увеличить темпы судостроения. Там было задействовано свыше 16 000 рабочих, почти все — специалисты в своей области. Работая из всех сил, за несколько часов они спускали на воду полностью оснащенные военные суда. На реформирование судостроения республики понадобилось около десяти лет. С этих пор Венецию врасплох было не застать: у нее всегда были наготове надежные суда. Теперь она могла планировать долгосрочные судостроительные программы, если того требовала ситуация и позволяли финансы. Еще важнее было то, что республика могла теперь, используя принципы стандартизации и взаимозаменяемости, создавать склады запасных частей, в результате даже крупный ремонт здесь осуществляли в кратчайшие сроки. При таких условиях можно было модернизировать и сами корабли, и технологию их изготовления. Неудивительно, что основание Арсенала совпадает с развитием прогрессивной технологии обшивки шпангоутов: корабль собирался на предварительно созданном рангоуте, а не строился, как раньше, — снизу, от киля до планширя. В XII веке Венеция начала строить корабли, предназначенные только для войны, и другие суда — для торговли.
Такое разделение функций не следует преувеличивать. Один из секретов роста могущества Венеции заключается в том, что республика никогда не рассматривала войну и торговлю раздельно. Капитаны ее военных кораблей — и тогда, и позднее — не возражали против попутной торговли, и потому многие военные экспедиции оказывались безубыточными, а торговые суда всегда могли защитить себя от пиратов, а иногда и от конкурентов. В феодальной Европе, где военная аристократия высокомерно пренебрегала торговлей, такая система представлялась невероятной, но в Венеции не существовало отдельного воинского сословия. Патриции были купцами, а купцы — патрициями, их интересы совпадали. На военных кораблях, созданных в Арсенале, предусмотрено было место для хранения дополнительного груза, а на торговых отводили достаточно пространства для оружия.
Однако и Арсенал не мог работать без материала. Дерево поступало с островов у далматского побережья, берега которого густо заросли лесом. Они казались почти неиссякаемым источником древесины. Проблема заключалась в том, что на эту территорию претендовала Венгрия. Венгерский король Коломан, захватив Хорватию, высадился на побережье и занял несколько главных городов, совершив тем самым акт открытой агрессии против Венеции, которая в тот момент завязла на Востоке, а потому ничем не могла ответить. Теперь, по крайней мере, она была способна отомстить. С помощью обоих императоров — Генриха V (посетившего Венецию два месяца назад) и Алексея Комнина — города были возвращены, но, увы, стоило победителям вернуться домой, как венгры снова нагрянули. Орделафо возобновил борьбу, но ненадолго. Через одну или две недели, летом 1118 года, его убили в бою под стенами Зары.[61]
За шестнадцать лет своего правления дож Орделафо Фальеро завоевал любовь и уважение своего народа. Он был прирожденным лидером. Увидев, что он упал, его сторонники — как все венецианцы, они не любили воевать на суше — запаниковали и обратились в бегство. Венгры бросились вдогонку… Уцелевшие, еще недавно так уверенно рвавшиеся в бой, вернулись домой с печальной вестью.
Преемник Орделафо, Доменико Микеле, хотя и участвовал в бою при Заре, бессилен был предотвратить бегство. Трусом он не был. «Хроника Альтино» описывает его как храбреца. С годами он не раз доказал свою отвагу. Будучи внуком дожа Витале Микеле и сыном Джованни, предводителя экспедиции на Восток 1099 года, он был воспитан патриотом, согласно венецианской традиции служения республике. И все же первое, что он сделал, став дожем, — направил делегацию к сыну Коломана, королю Стефану II, с предложением мира. Принимая во внимание слабость его положения, результаты, которых он добился, были замечательные. Стефан с готовностью согласился на пятилетнее перемирие, во время которого большая часть побережья, вместе с городами и столь важными лесами оставалась в руках венецианцев.
Такая щедрость со стороны венгров, возможно, до некоторой степени была вызвана известием, дошедшем из Палестины летом 1118 года. 2 апреля скончался король Балдуин. Через четыре месяца, 15 августа, за ним последовал император Алексей Комнин. Тем временем сарацины становились все сильнее. Будущее христианства на Востоке выглядело мрачно. Даже на Западе дела шли не лучшим образом. Старая борьба между империей и папством никак не разрешалась, и, когда в январе скончался папа Пасхалий II,
