успешно избежали поборов, несмотря на яростный огонь, который открыли турки. Но третий корабль, собираясь последовать их примеру, получил пробоину и затонул. Капитан и команда предстали перед султаном. Команду он приказал тут же обезглавить, а капитану Антонио Риццо повезло меньше. Его посадили на кол и выставили на перекрестке в назидание прочим.
Известия об этом случае вызвали панику в Венеции. Венецианцы всегда предпочитали торговлю с турками войне с ними. Поскольку теперь они контролировали большую часть Восточного Средиземноморья и Черное море, для поддержания своего благополучия им жизненно необходима была торговля. В любом случае, раньше или позже, Константинополь был бы завоеван турками. Торговля от этого даже выигрывала. Предвидя завоевание Константинополя, Венеция не спешила обновлять с Мехметом соглашение о торговле и дружбе, заключенное с его отцом. При этом нельзя было игнорировать интересы венецианского торгового сообщества в Константинополе, привилегии которого Константин за год до этого подтвердил, хотя в дальних намерениях Мехмета сомневаться не приходилось. Уничтожив Византию, он обратится к Криту и другим греческим колониям Венеции на суше и Эгейских островах. За три месяца до случая в Босфоре в сенате семьюдесятью четырьмя голосами против семи было принято решение предоставить Византию ее участи, но такой грубый акт разбоя, учиненный султаном против законно следовавших по своим делам граждан Венеции, требовал какого-то ответа.
Какого? Все военные силы республики были сосредоточены в Ломбардии, где Франческо Сфорца представлял гораздо более непосредственную угрозу для Венеции. Почти тридцать лет беспрерывной войны на terra firma заметно истощили казну. Людей также не хватало. Венеция не была настроена ввязываться в новую войну против бесспорно непобедимого противника, расположенного за сотню миль от нее. Венецианцев, избравших негероическую политику, легко можно было понять. Они продолжали поставлять Константину небольшие количества селитры и доспехов в кредит и позволили ему набирать добровольцев на Крите. Наконец, капитанов кораблей обязали оказывать на территории Византии поддержку и помощь христианам, насколько это возможно. Больше, однако, на агрессивные выходки турок ответить было нечем.
В начале декабря 1452 года один из командиров, Габриэле Тревизано, вице-капитан залива, прибыл в Константинополь с пятью галерами. На одной из них мог находиться молодой судовой врач Николо Барбаро, впоследствии подробно описавший осаду и оставивший об этом событии самый точный отчет, каким мы располагаем. По случайности, вслед за Тревизано прибыл Исидор, бывший митрополит Киевский, а теперь католический кардинал, присланный папой, чтобы освещать процесс объединения церквей. 14 декабря, через день после совместной службы, которую бойкотировало почти все население и духовенство города, на одном из кораблей состоялась встреча, на которую пригласили байло (главу постоянной венецианской колонии в Константинополе) и всех основных венецианских купцов. Кардинал обратился к капитанам с просьбой не покидать город. Тревизано ответил, что имеет приказ синьории отбыть в течение десяти дней после прибытия другой галеры, ожидавшейся из Трапезунда. Он охотно возьмет с собой любого купца, который пожелает покинуть город, возьмет и его товар, но уехать он должен. Уже на берегу байло и купцы провели другое, тайное совещание. Они решили остаться в городе и сражаться. Поэтому двадцатью одним голосом против одного они решили захватить корабли силой и наиболее быстрым способом отправить в Венецию весть, объясняющую их поступок.
Реакция сената на это действие до нас не дошла, но в феврале 1453 года сенат получил еще одно письмо от байло Джироламо Минотто с описанием скорости и масштабов турецкой подготовки и просьбой прислать помощь как можно скорее. Очевидно, это подействовало, потому что 19 февраля «ввиду возможной гибели, угрожающей Константинополю», туда решили отправить флот из пятнадцати галер и двух транспортных кораблей, каждый из которых вмещал 400 человек, так скоро, как будут снаряжены корабли. Экспедиция финансировалась в основном специальным налогом, которым обложили всех купцов, имеющих торговые дела в Леванте. Срочные послания были направлены папе, королю Альфонсу, императору Священной Римской империи и королю Венгрии. Послания гласили, что если они немедленно не присоединятся к усилиям Венеции, Константинополь будет потерян.
Но и в венецианском лагере имелись противоречия, и когда флот наконец отплыл, шла уже вторая неделя мая. Город уже месяц находился в осаде. Однако в бухте Золотой Рог стояло 8 венецианских торговых судов: пять судов Тревизано и три судна с Крита. Все они были наскоро переделаны в военные корабли, все были готовы идти в последний бой.
Осада продолжалась весь апрель. 7000 солдат императора защищали 14 миль городских стен от армии султана, насчитывавшей не менее 80 000 человек. Огромные турецкие пушки беспрерывно обстреливали тройные укрепления — единственную преграду между империей и ее гибелью. В воскресенье 22 апреля блестящим ударом, напоминающим операцию у озера Гарда 14 лет назад, только с гораздо большим успехом, Мехмет перетащил 70 различных судов из Босфора через гору Пера в Золотой Рог. Через несколько дней попытка венецианцев уничтожить эти корабли закончилась, в основном из-за ревности генуэзцев, провалом. С этого момента последняя надежда отстоять город возлагалась на долгожданный венецианский флот.
Но даже на него надежда была невелика. Хотя Минотто, кажется, пообещал императору, что флот придет, у того не было в этом никакой уверенности, поскольку ответ сената составлялся в обычной уклончивой манере. Будь он даже уверен в том, что флот придет, даже и тогда он не знал бы, сколько времени потребуется, чтобы решить все вопросы, связанные с отправкой. Тем не менее оставалась большая вероятность получить с моря мощную поддержку, и если флот в пути, возможно, он уже близко. В полночь 3 мая венецианская бригантина под турецким флагом с командой добровольцев, одетых по-турецки, выбралась из бухты Золотой Рог и прошла через Мраморное море в Средиземное в надежде найти спасительный флот и поторопить его прибытие.
23 мая бригантина возвратилась. Среди бела дня ей было не миновать турецких кораблей в Мраморном море, и несколько их пустились в преследование. Однако благодаря скорости и маневренности ей удалось избежать плена, и вечером цепь, закрывающая вход в бухту Золотой Рог, опустилась, чтобы бригантина смогла вернуться. Но добрых вестей защитникам она не привезла. Почти трехнедельные поиски в Эгейском море не выявили никаких следов венецианского флота, повсеместные расспросы не дали ничего, кроме смутных слухов о том, что он будто бы отправлен. Когда стало очевидно, что поиски бессмысленны, один из матросов предложил добраться до Венеции, полагая, что Константинополь уже потерян для христиан, а если и нет, то его падение неминуемо. Возвращаться туда — значит идти на верную смерть или плен. Однако его товарищи и слышать об этом не захотели. Император доверил им миссию. Их долг — завершить миссию, вне зависимости от того, греки владеют городом или турки, останутся они в живых или умрут. Так они и вернулись с грустными новостями. Их выслушал император, который поблагодарил их за храбрость и преданность, потом не сдержал чувств и прослезился. «Теперь, — произнес он, — город могут спасти только Христос и Божья Матерь».
Через неделю все было кончено. 29 мая на рассвете турки прорвались через разрушенные стены, и Византийская империя прекратила существование. Она героически защищалась до последнего, но победил враг, несравненно превосходивший числом и намного лучше вооруженный, беспрерывно обстреливавший город 53 дня. Но даже тогда город не сдался. Император, видя, что конец близок, устремился в самую гущу битвы, туда, где бой был наиболее жестоким, и пал, как подобает императору, сражаясь за свою империю. Его тело нашли спустя долгое время. Головы не было, но на ногах оставались пурпурные императорские сапоги-котурны с золотыми византийскими орлами.
Где же, в самом деле, пропадал в это время посланный Венецией флот? Ответ на этот вопрос следует искать в бумагах сената, из которых следует, что генерал-капитан Джакомо Лоредано получил приказ отправляться в плавание только 7 мая, следовательно, раньше 9 мая он никак не мог отбыть. Ему было велено остановиться у Корфу, подобрать там еще одну галеру, затем загрузиться провиантом в Негропонте, потом следовать к Тенедосу, ко входу в Дарданеллы. Здесь ему надлежало встретить еще одну венецианскую галеру под командованием некоего Альвизе Лонго, вышедшего из Венеции за три недели до этого и производившего разведку у турецких позиций. Только после этого все они должны были идти на Константинополь.[191]
Неудивительно, что Лоредано, имея такой пакет инструкций, не успел вовремя. При северном ветре, который преобладал в тот сезон, не просто и не скоро было большому флоту переправляться через
