3. Следует принять все возможные меры к поиску контактов со странами, не столь зависимыми от США, как Россия (Франция, Китай).
Все изложенное в разведдонесении не вызвало особого интереса, поскольку то же самое, только иносказательно мне говорил Берос. Вторая бумага была более интересна.
Докладываю, что источник информации в Государственном департаменте США ознакомил меня с секретным планом мероприятий, которые американская администрация намерена в ближайшие несколько лет провести в России, используя своих агентов влияния.
1. Уничтожение производственного комплекса России путем максимального сокращения платежеспособности населения, а также путем разрушения инвестиционного механизма, трансформирующего сбережения населения и накопления предпринимателей в эффективные инвестиции.
2. Проведение денежной политики, направленной на недопущение оживления отечественного производства путем создания питательной среды для узаконенных финансовых махинаций с использованием государственного бюджета. В этих целях специалисты экономического департамента ЦРУ разработали схему использования государственных казначейских обязательств под нереально высокие проценты.
3. Затягивание России в долговую спираль, используя иностранные кредиты. Это мероприятие будет осуществляться путем предоставления правительству России миллиардных займов. При этом основным инструментом будет Международный валютный фонд и другие финансовые организации.
Специалисты ЦРУ планируют, что часть займов пойдет на систематическое погашение государственных обязательств, большое количество которых будет скупаться специальными компаниями, принадлежащими частным лицам американского происхождения, финансирующими Международный валютный фонд, а часть заемных средств будет похищена. Эти мероприятия к 1998 году создадут ситуацию, вследствие которой Россия никогда не сможет расплатиться по внешним долгам, что позволит Соединенным Штатам диктовать ей свою волю не только в области внешней, но и внутренней политики.
В настоящее время этот план единогласно принят конгрессом США и администрацией, однако единого мнения о судьбе России после его реализации нет. Часть политиков и экспертов считает, что Российскую федерацию следует сохранить, но сделать безъядерной державой. Другая влиятельная группа полагает необходимым расчленение Федерации на несколько десятков независимых государств с последующим выкупом у них всех ядерных вооружений.
Я аккуратно сложил листки, сунул их в папку, перешел в кресло возле стола, за которым сидели арабы, и вопросительно посмотрел на Джафара. В его глазах был искренний интерес, который был мне понятен. Его интересовала не столько моя точка зрения на происходящие в России события, сколько моя реакция. Видимо, пробуждение патриотического порыва являлось одним из элементов намечаемой им схемы вербовки. Реакция русского на разгром родной страны и порабощение ее народа. Разведчик не знал, что перед ним уже не русский, а человек с психикой древнего халдея, для которого нет России, родины в общепринятом смысле. Есть Шомкара, источник глобального нарушения Мирового Баланса. Нет русского народа. Есть некая псикатегория, обозначаемая термином «шарх», являющаяся бездумным инструментом наведения дисбаланса.
Я пожал плечами, равнодушно глядя в глаза толстяку, и сказал:
— Для того чтобы понять, что происходит в России, вам не было нужды напрягать свою разведку. Достаточно внимательно читать прессу.
Араб обиженно выпятил губы.
— В печати ты этого не найдешь. А за информацию мы заплатили много «зелени».
— Какой «зелени»? — не понял я.
— Темнота, — развеселился толстяк. — Так в России сейчас называют доллары. И товар, и деньги, и новая национальная идея советского народа. За «зелень» теперь в России можно купить все. Заводы и фабрики, артистов и писателей, политиков и чиновников.
Я пожал плечами:
— Ну так покупайте, если это вам нужно.
Джафар огорченно развел руками:
— Мы бы купили, но денег нет. — Он немного помолчал и добавил: — Столько, сколько у американцев. Теперь в России рынок. И люди продают себя тому, кто предложит более высокую цену. Ну, а как ты лично относишься к тому, что твоя страна оказалась под иностранным сапогом? — спросил он напрямую.
— Никак, — равнодушно сказал я. — Я не собираюсь возвращаться.
— А если мы попросим тебя вернуться? — спросил он, напряженно глядя мне в глаза.
— Поговорим об этом, когда закончится мой контракт.
Лицо разведчика осталось непроницаемым, но глаза выдавали разочарование. Что касается Дануна, то он явно был рад тому, что военной разведке не удалось сманить у него советника.
Поздно вечером я вернулся на виллу. Все ее обитатели уже спали, и только Тодор сидел в холле в кресле, поглаживая за ушами Бака, немецкую овчарку, которую он сумел привести с собой из Софии. Когда я вошел, Тодор отрешенно посмотрел на меня пьяными пустыми глазами. Пес же, напротив, вскочил на все четыре лапы, уставился на меня, словно увидел впервые, а затем осторожно подошел и начал тщательно обнюхивать. Так он поступал только с незнакомцами. Я же был его большим другом. Гулял с ним и кормил его, когда хозяин по причине сильного опьянения не мог этого сделать сам. В глазах болгарина появилось истинное изумление. Он хорошо знал привычки своего четвероногого друга.
— Какого черта? — сказал он заплетающимся языком. — Это ты или не ты?
— Для тебя я, для него нет, — загадочно ответил я. Мне было все ясно. Для пса в отличие от его хозяина не существовало зрительных образов. Его память содержала индивидуальные запахи людей. Видимо, под воздействием вибрации точки Хора изменились мои индивидуальные вибрация и запах. Для людей я остался прежним, для собак стал другим человеком.
— Какого черта? — попытался завязать разговор Тодор.
— Не бери в голову, дружище. Отправляйся лучше баиньки, — сказал я и прошел в свою комнату.
Глава 6. Рождение
Преодолеть повторяющиеся рождение и смерть и наслаждаться даром бессмертия может только тот, кто способен одновременно понять процесс погружения в невежество и процесс совершенствования трансцендентного знания.
«Завтра, быть может, твой день рождения. Если это так, то я поздравляю тебя», — сказал Берос на халдейском языке.
Стоял жаркий август. Я родился сорок лет назад в холодном декабре, под завывание московских метелей, но слова Наставника не вызывали удивления. Поймал себя на мысли, что если бы при нашем
