нем все свое внимание. Каким-то шестым чувством он ощущал нечто, исходящее от портрета. Человек, одетый в белую арабскую рубаху, даже на портрете мог служить олицетворением силы и великого ума.
— Это ваш Учитель? — спросил Николай Иванович, почтительно указывая на портрет и поражаясь доверию, оказанному ему, простому смертному.
— Нет, разумеется. Это мой Наставник. Как вы понимаете. Учителя я не имею права показывать никому. Присаживайтесь, Николай Иванович. Берите вон тот стульчик.
Бардин примостился сбоку, и Андрей Иванович включил монитор. Взору Кардинала предстала пустая комната, посередине которой кругом сидели в позе «фараона» его бывшие сотрудники. Их глаза были закрыты, лица непроницаемы, губы шевелились. Николай Иванович впился взглядом в экран, пытаясь не услышать (звук был отключен), а почувствовать звуковой ряд.
Рублевский с интересом наблюдал за Кардиналом, не роняя ни слова. Наконец усилия профессора были вознаграждены. Он почувствовал. Неимоверным усилием, сопровождающимся диким, немыслимым напряжением психики, он почувствовал упорядоченную вибрацию, исходившую с экрана монитора в такт движению губ «биологических приборов», созданных «монстром». Он сразу же расслабился и обмяк, всем видом напоминая то ли выжатый лимон, то ли тающее эскимо.
Рублевский выключил монитор и нажал кнопку, вмонтированную на внутренней стороне стола. Через несколько минут дверь открылась, и на пороге появился молодой человек с таким же непроницаемым лицом, как у бывших сотрудников Николая Ивановича.
— Кофе, — приказал Рублевский.
Через несколько минут на столе уже стояли две чашки крепкого кофе и блюдце с янтарными финиками. «Монстр» достал из шкафчика одну рюмку и бутылку коньяка, внутри которой лежали три скорпиона.
— Выпейте-ка, Николай Иванович. Вы перенапряглись.
Бардин послушно влил в горло коньяк, почти не почувствовав ни вкуса, ни запаха, и взял с блюдца финик. Рублевский посмотрел на него с сочувствием и внезапно предложил:
— Спрашивайте, Николай Иванович. Вы заслужили право задать несколько вопросов.
Бардин тряхнул головой, как бы приходя в себя.
— Определите, пожалуйста, диапазон моего любопытства, Андрей Иванович.
— Он неограничен, — засмеялся Рублевский. — Так что пользуйтесь случаем.
Люди, знавшие Кардинала, были бы, как минимум, очень удивлены, увидев его в состоянии такого возбуждения. Сам же Николай Иванович чувствовал себя Али Бабой, случайно зашедшим в пещеру с сокровищами. Но он тут же вспомнил, что сохранить жизнь герою «Тысячи и одной ночи» в отличие от его жадного братца удалось только потому, что он выказал умеренность и взял только самое необходимое.
— Это передатчики или приемники? — хрипло спросил он, кивнув на выключенный монитор.
— Передатчики, — ответил Рублевский, испытующе глядя в глаза Бардину.
— Они генерируют единое поле?
Рублевский кивнул головой.
— Смотрите. — Он взял лист бумаги и остро отточенный карандаш. — Сейчас идет первая стадия подготовки. — Он начал рисовать. — Они отрабатывают концентрацию на первом психическом центре, а его усиление путем создания вибрации при чтении индивидуальных мантр и есть генерация энергии.
Бардин сглотнул слюну. «Монстр» так просто говорил ему о том, чему он посвятил всю свою жизнь с того момента, как понял, что псигенераторы, созданные на базе электроники в закрытом НИИ, где он начинал свою научную деятельность, являются детской рогаткой в сравнении с самым совершенным пси- генератором, созданным самой природой. «Монстр» владел святая святых древних ученых — системой подбора звукового ряда для индивидуального организма. Индивидуальной биосистемы.
Рублевский усмехнулся. Он прекрасно понимал, что творилось в душе Кардинала.
— Второй этап — концентрация вибрации на шестом психическом центре, — продолжал он просвещать профессора, — и создание псиинформационной матрицы объекта воздействия. Третий этап — нанесение пси-энергетического удара по матрице путем выброса информации в биополе планеты через седьмой психический центр. Точнее, по одному из ее психических центров. Это при воздействии на расстоянии через биоэнергетическое поле планеты. Результат в этом случае ожидается через пять-восемь недель. При непосредственном контакте с объектом результат будет получен через несколько часов.
Бардин откинулся на спинку стула и утер лоб.
— Меня некоторые знакомые считают страшным человеком, Андрей Иванович. Но я — овечка в сравнении с вами. Да и человек ли вы?
— Это как посмотреть, — засмеялся «Монстр». — С ортодоксальной точки зрения я человек, поскольку у меня человеческое тело и человеческое сознание.
— С другой точки зрения, вы сверхчеловек?
— Не-ет, — протянул Рублевский и досадливо поморщился. — Сверхчеловек это Шварценеггер. С другой точки зрения я вообще не человек.
— А кто же?
— Биологический прибор, выполняющий определенную функцию, обладающий определенным диапазоном самостоятельности и снабженный механизмом самоуничтожения, если выйду за рамки этого самого диапазона.
— Кем создан этот прибор? — задал Николай Иванович жуткий вопрос, заранее зная, что никогда и никому «Монстр» не скажет этого даже под пытками.
Рублевский серьезно посмотрел на него и ответил с некоторым сожалением:
— Я могу ответить на этот вопрос, Николай Иванович, но затем сразу же вас уничтожу.
— Скажите, Андрей Иванович, — перевел разговор на другую тему Бардин, нисколько не сомневавшийся, что «Монстр», не колеблясь, выполнит все, им сказанное, — вы наносили удары по президенту?
— Нет. — На лице Рублевского появилось выражение легкого презрения и даже отвращения. — В этом нет необходимости. Шарх сам уничтожит себя. Но воздействие с моей стороны было. Я несколько ускорил включение механизма самоуничтожения, заложенного в каждого из людей самой природой. При тех низменных страстях, что охватили его высшую психику, было бы непростительным расточительством тратить энергию на такого низкопробного шарха.
Николай Иванович выпрямился, затем его тело слегка подалось вперед в направлении Рублевского. Он впился взглядом в серые бездонные глаза халдея, и вопросы посыпались один за другим.
— Через какой психический центр наносится удар при непосредственном контакте?
— Через шестой, разумеется.
— А на расстоянии?
— Через седьмой.
— Центров всего семь?
— Восемь. Но восьмой центр у обычных людей отключен.
— Вы включаете его при помощи индивидуальной мантры?
— Конечно.
Часть III. Дуэль умов
Глава 1. 1999 год
— Что, на ваш взгляд, должен сейчас предпринять Скуратов?
