ощутил кровь, текущую по коже. Мы переглянулись, не чувствуя уже больше ненависти к друг другу. Он с прежним высокомерием, хоть и без оружия, выпрямился передо мной.
– Я не буду твоим пленником, – сказал он, и, не говоря больше ни слова, повернулся и прыгнул вниз.
Я медленно подошел к краю цилиндра. Там была лишь гладкая стена, из которой торчал шест для тарнов в двадцати футах внизу. От убийцы не осталось и следа. Его разбитое тело подберут на улице и публично заколют.
Па-Кур мертв.
Я вложил меч в ножны и, подойдя к Талене, развязал ее. Мы обнялись и кровь из моей раны окрасила ее мантию.
– Я люблю тебя, – сказал я.
Она подняла глаза, полные слез.
– Я тоже люблю тебя, – сказала она.
Львиный рык Марленуса раздался позади нас. Мы отпрянули друг от друга. Я положил руку на меч. Рука убара легко удержала меня.
– Он уже достаточно поработал сегодня. Пусть отдыхает.
Убар подошел к дочери и взял ее голову в свои руки, повернул ее вправо – влево и посмотрел Талене в глаза.
– Да, – сказал он, как бы впервые увидя дочь. – Она годится в дочери убару. – Он хлопнул меня по плечу. – Смотри, чтобы у меня были только внуки! – сказал он.
Я оглянулся. Сана была в объятиях Казрака, и я понял, что бывшая рабыня нашла человека, которому может отдать себя не за сотню тарнов, но за любовь.
Мой отец одобрительно посмотрел на меня.
Вдалеке дымились остатки лагеря Па-Кура.
Гарнизон города сдался. Орда за стенами побросала оружие. Ар был спасен.
Талена посмотрела мне в глаза.
– Что ты сделаешь со мной? – спросила она.
– Я возьму тебя в свой город Ко-Ро-Ба.
– Как рабыню?
– Хочешь ли ты избрать меня своим свободным спутником?
– Я выбираю тебя, Тэрл из Ко-Ро-Ба, как Свободного Спутника!
– Если бы ты не сделала этого, я бы бросил тебя через седло и отвез бы туда силой.
Она рассмеялась, а я подхватил ее на руки и посадил в седло. Она обняла меня и поцеловала.
– Ты настоящий воин? – лукаво спросила она.
– Посмотрим, – ответил я.
Затем, в соответствии с брачным обычаем Гора, несмотря на ее притворную, но ожесточенную борьбу и отчаянное сопротивление, я привязал ее поперек седла, связал ей руки и ноги. Но теперь она была пленницей моей любви. Воины рассмеялись, и Марленус – громче всех.
– Кажется, я принадлежу тебе, храбрый тарнсмен, – сказала она. – Что ты будешь делать?
Вместо ответа я потянул за первый повод, и огромная птица поднялась в воздух, взлетая все выше и выше, пока мы не достигли облаков.
– Вот теперь, воин, – крикнула она, и когда мы миновали укрепления Ара, я развязал ее и бросил ее мантию вниз, на улицы города, чтобы народ знал, какая судьба постигла дочь их убара.
20. ЭПИЛОГ
Настало время одиноко завершить свой рассказ, без горечи, но и не без грусти. Я не питаю надежды вернуться на Гор, наш двойник. Эти строки я пишу в маленькой комнате на шестом этаже в Манхеттене. Я не стал возвращаться в Англию из страны, откуда несколько лет назад отправился на далекую планету, ставшую моей любовью. Я вижу яркое июльское солнце, и знаю, что за ним, напротив нашей планеты, есть иной мир. Интересно, думает ли одна из женщин этого мира обо мне, и может быть о том, что я рассказал ей о планете, лежащей за ее солнцем, Тор-Ту-Гором, Светом над Домашним Камнем.
Моя миссия окончена. Я послужил Царствующим Жрецам. Мир был изменен, его история потекла по другому руслу. Я стал не нужен. Возможно, Царствующие Жрецы, кем бы или чем бы они не были, решили, что такой человек, как я, опасен, ибо он может организовать собственную империю, возможно они понимали, что я один на всем Горе не почитаю их и никогда не поклонюсь в сторону Сардарских гор; возможно, они завидовали моей любви к Талене, либо не могли простить мне, что такой уязвимый и слабый человек счастлив больше их, всемогущих и всезнающих.
Благодаря моим аргументам и престижу, к сдавшейся орде Па-Кура было проявлено необычайное снисхождение. Домашние Камни двадцати покоренных городов были возвращены, их жители радовались. Пленники стали на один год рабами, чтобы засыпать рвы и осадные тоннели, отремонтировать стены Ара и построить здания взамен разрушенных или сгоревших во время боев. После этого они будут возвращены в свои города. Офицеры Па-Кура, к своему облегчению или гневу, подверглись той же участи, вместо того, чтобы быть заколотыми. Члены Касты Убийц, самой ненавидимой на Горе касты, были закованы в цепи и проданы на Воске на галеры торговых судов. Кстати, тело Па-Кура так и не было найдено у подножия цилиндра. Вероятно, его разорвали на части разъяренные жители Ара.
Марленус, несмотря на роль, которую он сыграл в освобождении города, подчинился арскому Совету
