непросвещенный человек не может легко и плодотворно сотрудничать в массовых предприятиях, и что каждый шаг в направлении более усложненного государства, и каждая функция, которую государство отнимает у частной инициативы, требует параллельного прогресса в области воспитания, а также соответствующей критики и контроля. Но и политические методы современного государства, и его давление на всех нас, и журналистика являются все еще слишком суровыми, чтобы содействовать или заинтересовывать в расширении коллективной деятельности.
Торги между работниками и работодателями, в особенности же - между эгоистичными работодателями и упорствующими рабочими, привели к распространению излишне резкой и элементарной формы коммунизма, связываемой с именем Маркса. Свои теории Маркс основал на уверенности, будто людские умы заняты исключительно экономическими потребностями, и что в нынешнем состоянии нашей цивилизации конфликт между интересами класса владельцев и интересами народных масс существует в силу неизбежности. С прогрессом просвещения, вызванным механической революцией, все это громадное большинство трудящихся станет более классово сознательными и солидарно встанет на борьбу против (осознавшего себя классово) правящего меньшинства. Маркс предсказывал, что сознательные рабочие возьмут власть в собственные руки и создадут новое социальное государство. Антагонизм, восстания, возможность революции - все это вполне понятно, только из этого не вытекает, что они должны породить новое социальное государство либо сделаться чем-то иным, чем процессом разрушения. Марксизм, выставленный на пробу в России, как мы это еще увидим, оказался особенно нетворческим.
Маркс пытался заменить национальный антагонизм антагонизмами классовыми; марксизм создал поочередно первый, второй и третий рабочий Интернационал. Но даже современная индивидуалистская мысль тоже может привести к идеям интернационализма. Еще со времен великого английского экономиста Адама Смита все сильнее закреплялась уверенность, что благополучие всего мира зависит от свободы торговли. Индивидуалист - враг государственности - одновременно является врагом и всяческого рода пошлин, барьеров и всяческого рода помех, которые национальные границы ставят свободным передвижениям индивидуума. Интересно, как эти два направления, столь различных по сути: марксистский социализм, основывающийся на классовой борьбе, а так же индивидуалистская философия вольной торговли, признаваемая английскими бизнесменами со времен королевы Виктории соглашаются в одном: что все человеческие отношения должны рассматриваться совершенно по-новому, в мировом масштабе, без обращения внимания на границы и закоулки уже существующих государств. Логика реальности торжествует над логикой теории. Мы начинаем понимать, что и индивидуалистская теория, и социалистическая теория являются частью всеобщего стремления к более широким социальным и политическим идеям, которые могли бы подвигнуть всех людей ко всеобщему труду; стремление это началось и усилилось в Европе с того момента, когда люди потеряли веру в идею Священной римской империи и объединенного христианства, но еще более тогда, когда новые открытия расширили горизонты за пределы Средиземного моря на весь мир.
Если бы мы, описывая развитие социальных, экономических и политических идей, проникли бы в самую глубь нынешних дискуссий, то забрели бы в вопросы слишком спорные, чем это позволяли бы размеры и цели данной книги. Но, рассматривая данные вопросы, как делаем мы это здесь, с широкой перспективы истории мира, нам следует признать, что перестройка этих ведущих идей в человеческих мыслях еще не произошла - невозможно даже оценить, сколь далеко еще до конца. Уже формируются определенные и крепкие убеждения, и их влияние можно заметить в современной политической жизни, только пока что они не достаточно ясны и сильны, чтобы заставить людей проводить их окончательную и систематическую реализацию. Человеческие поступки колеблются между традициями и новыми взглядами, но, как правило, более тяготеют к традиции. И все же, если сравнить перемены, произошедшие в течение неполных двух поколений, уже можно отметить легкие очертания нового порядка вещей. Обрис этот еще весьма зыбок, во многих подробностях неясен, неточен, но постепенно он становится более прозрачным, а его принципиальные очертания постепенно изменяются.
С каждым годом все более очевидным становится, что все человечество во многих отношениях и в растущей суматохе дел превращается в единое сообщество, и что становится совершенно очевидным, чтобы подобные проблемы были подчинены какой-то общей власти, охватывающей весь мир. Так, например, мы все сильнее осознаем, что вся земля представляет собой единое экономическое сообщество, что надлежащая эксплуатация ее ископаемых и естественных богатств требует единого руководства, и что, с того момента, как многочисленные изобретения увеличили мощность и производительность людского труда, в этом вопросе уже не должно быть такого административного хаоса, который грозит расточительством и опасностями. Финансовые и монетарные проблемы тоже становятся частью всеобщих интересов всего мира, и что они с успехом могут решаться только лишь в том случае, если станут придерживаться какой-то общей направляющей. Заразные болезни, увеличение народонаселения и его перемещения сегодня являются предметом забот всего мира. Усиление могущества и сферы распространения человеческой деятельности привело разрушительную мощь войн до крайнего развития и даже вызвало то, что этот неинтеллигентный способ сведения счетов между правительствами или нациями перестал быть эффективным. Все эти проблемы криком взывают о каком-нибудь надзоре и высшем авторитете, чем имеется у какого-либо из ныне существующих правительств.
Только из этого вовсе не следует, что все эти проблемы обязано решить какое-то над-правительство всего мира, образовавшееся путем завоеваний либо же слияния уже имеющихся правительств. По аналогии с уже существующими организациями уже имелись мысли о Парламенте Всего Человечества, о Всемирном Конгрессе, о Президенте или даже Императоре Всей Земли. Такое облегченное понимание проблемы таит в себе громадную привлекательность, только обсуждения и опыты, предпринимаемые на протяжении полувека, сопровождаемые различными идеями и попытками, ослабили веру в столь простую на первый взгляд идею. Объединение мира встречает на своем пути слишком много помех. Сегодня думают, скорее, о создании специальных комитетов или же организаций с максимально широкой сферой власти, сложенных из представителей отдельных правительств, которые занялись бы такими проблемами как растрата и умножение естественных богатств, нормирование условий труда, миром, монетарной системой, ростом народонаселения, здоровьем всего общества и т.д.
Возможно, что в один прекрасный день человечество осознает, что все его общие интересы ведутся словно одно, единое предприятие, а оно и не подозревало о существовании какого-то одного, всемирного правительства. Но, прежде чем такое единство наступит, прежде чем подобное устройство преодолеет патриотическое недоверие и зависть, сама идея единства рода людского должна охватить все умы, а понятие человечества как единой семьи должно стать предметом всеобщего обучения.
Вот уже два десятка веков великие мировые религии пытались зафиксировать и развить все эти идеи всеобщего братства, только вплоть до наших дней гнев, злость, недоверие, рождаемые племенными, национальными и расовыми трениями, встали на пути всех этих широких взглядов, подавляя благородные импульсы, способные любого человека сделать слугой всего человечества. Но идея братства и сейчас пытается овладеть людскими душами, подобно тому, как христианская идея боролась за овладение европейской души в хаосе VI и VII веков нашей эры. Распространение и торжество подобной идеи должно быть делом огромной массы преданных и простых миссионеров, но пока что ни один из современных писателей не может угадать, ни сколь широко распространилась его идея, ни какие плоды она принесет.
Похоже, что социальные и экономические проблемы неразрывно связаны с международными. Их решение в любом случае зависит от того, чтобы напитать людское сердце чувством ответственности и службы для всеобщего добра. Недоверие, недоступность и эгоизм народов является отражением точно таких же недостатков каждого повелителя и каждого отдельного рабочего по отношению к всеобщему благоденствию. Чрезмерная жажда владения у отдельных индивидуумов вытекает из того же самого источника, что и хищная жадность народов и их владык. Все они являются созданием тех же инстинктов и тех же самых мрачных традиций. Интернационализм является социализмом для народов. Кто бы не занимался этими проблемами, тот прекрасно знает, что при нынешнем состоянии психологических наук, воспитательных и организационных методов не может быть и речи о реальном и окончательном решении проблемы людского сосуществования и сотрудничества. Сегодня мы еще не способны создать по- настоящему эффективную всемирную организацию, задачей которой было бы установление мира во всем мире, подобно тому, как в 1820 году люди не могли создать системы электрифицированных железных дорог,
